Мы сделали Главный Белгородский чат: https://t.me/+ajqWAoUKZksyYzdi

Роль глубокоэшелонированной обороны Красной армии в срыве операции «Цитадель» на южном фасе Курской дуги

В. В. Замулин

clip_image002

Войска 13 армии Центрального фронта возводят дерево-земляную огневую точку. Июнь 1943 г.

Курская битва явилась окончательным поворотом в истории Второй мировой войны. Уничтожение германских оперативных резервов, которые удалось собрать путём напряжения всех сил Рейха в 1943 г., сделало невозможным проведение не только стратегических наступательных операций, но поставило под большой вопрос обороноспособность империи. Ситуация которая сложилась после фиаско «Цитадели», была похожа на обстановку начала 1943 г. Когда вермахт отступал на южном крыле Советско-Германского фронта и не мог, ни где закрепиться, из-за собственной истощённости, утраты наступательной инициативы и непрестанно атакующих формирований Красной армии. Но хотя обстановка начала и конца 1943 г. наталкивает на прямые параллели, она не идентична. Если в феврале Германия смогла мобилизовать свой военный потенциал и провести мощнейший контрудар 19 февраля, а потом организовать мощное наступление, то в августе ситуация кардинально изменилась. Вермахт испытывал острейший дефицит в солдатах, офицерах и бронетехнике, но более всего, он нуждался в вере в победу. Армия Германии не только окончательно утратила наступательную инициативу, но и быстрыми темпами начала морально разлагаться. Группы армий «Юг» и «Центр» отступали по выжженным просторам Левобережной Украине в надежде занять выгодную позицию — «Восточный вал». Как известно, все старания ОКВ, на занятие прочной обороны по Днепру, провалились.

Все эти события во многом были предопределены Курской стратегической оборонительной операцией, в результате которой был обрушен наступательный потенциал противника, путём уничтожения большого количества личного состава и материальной части дивизий.

Военные причины поражения немецких войск в ходе реализации операции «Цитадель» на южном фасе Курской дуги, которые зависели от действий Красной армии, сводились к двум основным факторам.

Первый, проведение ряда контрударов, благодаря которым советскому командованию удалось, отчасти, уничтожить наступательный потенциал южной группировки противника. Хотя операции 8 и 12 июля не достигли своих формальных целей, в результате их проведения, советские войска не допустили прорыва Тылового армейского рубежа 69 А. Цена, которую пришлось «отдать» за частичную реализацию целей командования Воронежского фронта оказалась огромной. Только контрудар 12 июля из района Прохоровки и Ржавца стоил Красной армии боеспособности целой танковой армии. В боях южнее и юго-западнее Прохоровки советская сторона за 12 июля потеряла 359 танков и САУ из 642 введённых в бой.

clip_image004

Войска Воронежского фронта ведут фортификационные работы начало июля 1943 г.

Второй, создание глубокоэшелонированной обороны в полосе Воронежского фронта, на направлениях главного удара противника и упорная защита занятых рубежей. Данный фактор практически всегда упоминается в исторических работах по Курской битве, но по ряду причин, практически всегда вскользь.

Оборона, созданная на южном фасе Курской дуги, являлась во многом уникальным сооружением, ни до, ни после более мощной полевой оборонительной системы сооружено не было.

Глубокоэшелонированная система строилась как противопехотная, противоартиллерийская, противовоздушная, но прежде всего как противотанковая. Это связано с тем, что именно панцерваффе составляли основу пробивной мощи южной группировки вермахта. Не зря на остриё удара 4 ТА был выставлен 2 ТК СС, самое боеспособное танковое соединение Германии. Эффективность глубокоэшелонированной системы базировалась на нескольких принципах.

Первый, правильное расположение обороны. Она строилась в 244 километровой полосе Воронежского фронта, но наиболее укреплённая часть приходилась на 165 километровый участок, на котором вероятнее всего могло начаться наступление соединений противника. Более того, плотность обороны находилась в прямой зависимости от вероятности наступления на данном участке. Указанный принцип практиковался в масштабе от фронта до дивизии включительно. Нагляднее всего этот принцип виден в цифровом выражении.

В состав Воронежского фронта на 4 июня входили четыре армии, которые имели соприкосновение с противником – это 38, 40, 6 гв. и 7 гв. А. Данные оперативно-стратегические объединения можно разделить на две группы:

1. В первую группу вошли 38 и 40 А. В полосах обороны данных формирований плотность противотанковых минных заграждений была сравнительно небольшой по сравнению с гвардейскими армиями, так в среднем на погонный километр главной полосы обороны в 38 А приходилось 659 ПТМ, в 40 А 854 шт, тогда как в гвардейских формированиях этот показатель был явно больше, в 6 гв. 1088, а в 7 гв. 1201. Схожую ситуацию можно пронаблюдать и на примере фортификационных сооружений для противотанковой артиллерии. Превосходство гвардейских армий в этом показателе над общевойсковыми объединениями доходит до 400%.

2. Вторую группу составляют гвардейские объединения — 6 и 7 гв. А. Данные формирования находились на направлении вероятного удара и в плане потенциала обороны находились гораздо выше, чем армии первой группы. Так, если в состав объединения генерал-лейтенант Н.Е. Чибисова (38 А), в первых двух эшелонах обороны (именно на них планировалось остановить наступление Южной группировки) находилось 6 сд (стрелковая дивизия), 2 тбр (танковая бригада) и ибр (истребительная бригада), то в 7 гв. располагала 7 гв. сд., 3 тп (танковый полк), 2 тбр и ибр. Если к этому прибавить, что протяжённость фронта 38 А была на 38 % больше чем фронт 7 гв. и на стыке гвардейских объединений оборонялась 69 А, то можно смело говорить, что гвардейские объединения были намного мощнее чем общевойсковые. Данное положение вещей сложилось за счёт анализа высшим командованием развединформации и ситуации на фронте. Выводы, к которым они пришли, были в целом правильными – враг будет наносить главный удар на восточном фланге фронта, в полосе гвардейских армий.

Второй принцип построения обороны – привязка обороны к местности, другими словами все фортификационные сооружения, заграждения и препятствия строились таким образом, чтобы получать наибольшую маскировку и защиту от ландшафта. Система обороны, по возможности строилась на основе оврагов, балок, заболоченных участков, рек, лесных массивов, населённых пунктов. В легенде к армейским полосам обороны 38 А указывается, что: «При нарезке БУС (т.е. создании основы обороны) использованы близлежащие к рекам высоты и населённые пункты, дома которых приспосабливаются к обороне… — и далее, — Характер местности предопределил типы вид заграждений». Не будет преувеличением сказать, что во всех трёх армейских полосах ландшафт диктовал характер обороны.

Третий принцип — жёсткая увязка фортификационных построек, препятствий и заграждений с противотанковой обороной. При рекогносцировке переднего края старались создать ситуацию когда, позади или на флангах минного поля располагалась противотанковая артиллерия, которая прикрывала оперативное заграждение. Либо, стремились к тому, чтобы противотанковые заграждения оставляли противнику возможность наступать только на позиции противотанковой артиллерии. Ярким тому подтверждением является «Формулярная ведомость минных полей П. Т. (противотанковых районов) районов №10 и 11», в ней содержится информация о 10 минных полях, каждое из которых имело огневое обеспечение от 45 мм ПТО (противотанковых орудий), до 152 мм гаубиц.

Четвёртый принцип — создание обширных минных полей. В результате обширной работы выполненной советскими сапёрами удалось достигнуть внушительной плотности мин на погонный километр. Перед первой армейской полосой обороны, минные поля были выставлены с такой частотой, что в совокупности они представляли собой одно сплошное минное поле с редкими проходами. В главной полосе обороны плотность ПТМ (противотанковые мины) на отдельных танкоопасных участках составляла 2250 ПТМ на км. Отличительной особенностью минирования армейских полос была неравномерная концентрация ПТМ. Это объясняется стремлением советского командования максимально защитить танкопроходимые участки.

Пятый принцип – создание широко развитой системы траншей. Решающим фактором живучести переднего края обороны было создание сетки траншей, которая обеспечивала широкий манёвр огнём и личным составом, способствовала эластичности обороны и снижала потери в живой силе.

Шестой, развитое эшелонирование обороны в глубину. Всего, для обороны Курского балкона было построено 7 оборонительных рубежей. Эшелонирование в глубину выступа достигало 300 км и опиралось на р. Дон. Подобная структура была необходима для того чтобы, не допустить после прорвы противником Главной полосы обороны, выхода его моторизованных и танковых формирований на оперативный простор в тыл Красной армии.

Опираясь на эти принципы советским войскам, удалось создать мощнейшую оборону, которую не удалось взломать лучшим дивизиям Рейха.

Если оценивать роль этого фактора в срыве «Цитадели», то логично рассмотреть, как оборона справилась с основной своей целью — уничтожение бронетехники противника.

За период с 5.7.43 по 18.7.43 г. на советских минах было подорвано 635 танков и уничтожено 4752 солдата и офицеров. В связи с этой цифрой имеет смысл вспомнить, о том, что в ударную группировку 5 июля 1943 г. входил 1261 танк. Если сопоставить две эти цифры, то выйдет что половина танков было повреждено на минных полях. Стоит сказать, что в советской документации очень часто под понятием танк понимали, как сами танки, так и САУ. Вполне возможно, что в цифру уничтоженной бронетехники входили и последние. Даже если это утверждение верно, это не умаляет роли массированного минирования. Поскольку даже суммарная цифра 635 единиц, состоящая из танков и САУ очень внушительна.

Стоит вспомнить, что одной из главных причин по которой провалилась операция «Цитадель» — это срыв сроков наступления. В большой степени этому способствовало массовое применение противотанковых и противопехотных заграждений. «Наступление превосходящих сил противника из предполагаемого форсированного марша (превратилось) в медленное, с переменным успехом, продвижение в глубину достигаемого ценой огромных потерь».

Данное утверждение хорошо иллюстрируется ходом боевых действий 503-го тяжёлого танкового батальона 6 июня. В этот день командир данного подразделения так описывал применение «Тигров» на Михайловском плацдарме в полосе 7 гв. А: «III танковый корпус доложил о потере 13 «Тигров» в одной роте, которая начала боевые действия с 14 «Тиграми» утром 5 июля. Девять «Тигров» утром 5 июля вышли из строя вследствие повреждений на минах и требовали от одного до трёх дней ремонта каждый. Причины столь высокой доли потерь на минах следующие: С самого начала не было ни одной карты, показывающей расположение мин, установленных на плацдарме немецкими войсками. В нашем распоряжении было два противоречивых плана минных полей, и оба были неверны. Поэтому два «Тигра» подорвались вскоре после начала движения. Ещё два «Тигра» подорвались в дальнейшем на местности, обозначенной на картах как совершенно свободная от мин. Разминирование было проведено небрежно, в результате чего еще три «Тигра» вышли из строя в прохода, обозначенных как свободные от мин. Восемь «Тигров» попали на мины противника прямо перед позициями русских, несмотря на то, что сапёры разрешили дальнейшее движение. Девять «Тигров» подорвались на минах, когда попытались выдвинуться на позиции для отражения танковой атаки противника… К вечеру 5 июля четыре «Тигра» стояли в 50-80 метрах перед боевыми порядками пехоты» .

Вместе с заграждениями решающую роль в борьбе с ударной группировкой противника играла противотанковая артиллерия. Она находилась, как правило, в неразрывной связи с противотанковыми и противопехотными заграждениями. Их взаимодействие полностью себя оправдало – об этом хорошо сказано в «Указаниях об использовании инженерных противотанковых средств…»: «Опыт боёв на Орловско-Куском и Белгородском направлениях подтвердил весьма эффективные результаты отражения атак крупных механизированных сил противника инженерными средствами борьбы…Умелое использование средств инженерной борьбы и хорошее взаимодействие инженерных подразделений с пехотой и артиллерией дали блестящие результаты. Наши противотанковые мины оказались действенными против танков «Тигр». Разворот танка боком при подрыве гусеницы на мине облегчает его уничтожение артиллерийским огнём. Массовое заблаговременное минирование и обязательное прикрытие минных полей артиллерийским огнём явилось эффективным противотанковым средством. Ряд танковых атак был сорван минными полями».

Создание обширной траншейной сети и системы фортификационных сооружений, как «каркаса» для заграждений, препятствий и подвижной ПТО (противотанковая оборона), также себя полностью оправдал. Именно этот аспект подтверждается в «Описании боевых действий 19 Танковой дивизии с 5 по 18 июля 1943 г.»: «Русские опоясали переправу непреступной оборонительной полосой с глубокими сплошными минными полями, так что батальону несмотря на всю его самоотверженность, не удалось (её) прорвать… Мало что было известно об этих укреплениях до наступления. Не предполагалось здесь и четвёртой части того, что соорудили русские. Каждая группа кустарников, каждый колхоз, все рощи и высоты были превращены в крепости. Они тянулись вдоль и поперёк хорошо замаскированных окопов и траншей…, ведущих к ДЗОТам, перекрытых толстыми стволами деревьев и железно – дорожными рельсами. Всюду были оборудованы запасные позиции для миномётов и орудий ПТО. Воздействие артогня по этим укреплениям малоэффективно, если в распоряжении нет громадного количества боеприпасов. Но трудней всего можно было представить себе упорство русских, с которым они порой защищали каждый окоп, каждую траншею… Вследствии крепкой ПТ обороны и наличия большого количества танков у противника, несмотря на поддержку наших пикировщиков и большие наши потери, наступление в р-не роща у д. Постников в направлении Донец не развивалось».

На мой взгляд, самую точную и в тоже время беспристрастную характеристику советской обороне и её компонентам дал начальник штаба 48 тк, генерал-майор Фридрих Миллентин: «Русское Верховное Главнокомандование руководило боевыми действиями в ходе Курской битвы с большим искусством, умело отводя свои войска и сводя на нет силу удара наших армий при помощи сложной системы минных полей и противотанковых заграждений. Не довольствуясь контрударами внутри Курского выступа, русские нанесли мощные удары на участке между Орлом и Брянском», как известно самая ценная похвала это похвала противника. В своих мемуарах, бывший генерал Вермахта, отметил все основные компоненты позволившие одержать Красной армии победу в оборонительном этапе Курской битвы. В несколько видоизменённом варианте их можно свести к следующему:

1. Создание мощной системы противотанковых заграждений и упорная их оборона;

2. Большое количество мощных контрударов.

На этих «китах» и стоит победа в одном из решающих сражений Второй мировой войны.

 

В.В. Замулин,

магистр 2 года обучения НИУ » БелГУ».

Редакция сайта благодарит Виктора Валерьевича Замулина за предоставленный материал.



Кол-во просмотров страницы: 7337

Короткая ссылка на эту страницу:


Оставить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: