Летопись Белогорья

Крупенков Александр Николаевич.

В старые времена в белгородских храмах хранилось много исторических ценностей: золотая и серебряная утварь, редкие старинные книги, уникальные архивные документы. Однако самым большим богатством и украшением храмов всегда были и остаются древние иконы, написанные талантливыми, но в большинстве, к сожалению, неизвестными иконописцами ушедших веков. Особую ценность представляли иконы — Корсунской Божией Матери, хранившаяся в Белгородском Рождество-Богородицком женском монастыре, и Смоленской Пресвятой Богородицы Одигитрии — в Смоленском соборе. Эти иконы были очень почитаемы белгородцами, которые верили в их чудотворную силу. Приложиться к святым образам приезжали в Белгород паломники из дальних городов, сел и деревень. В дни их явления совершались крестные ходы, в которых принимали участие тысячи людей.

И все же для белгородцев самой дорогой и особо почитаемой была икона Святителя Христова Николая, именуемого Ратным, или, как ее проще называли, икона Николая Ратного, хранившаяся в Троицком соборе и некоторое время в Знаменской церкви Свято-Троицкого мужского монастыря. Об этой древней святыне, ее явлении, чудотворной силе, семидесятилетнем забвении и, наконец, счастливом втором обретении наш рассказ.

Там, где сегодня на окраине города Шебекино Белгородской области расположено старинное село Устинка, входящее теперь в черту города и имевшее прежде также другие названия Коренек (Корень, Коренск), в давние времена находилась монашеская обитель — Коренская (или Коренная) Николаевская мужская пустынь. Свое название она получила в память святого Николая Мирликийского и речки Корень, а само село Устинка — от устья реки Корочи, невдалеке от которой оно находилось.

Кто был основателем пустыни, и когда она появилась, неизвестно. Однако имеются документальные свидетельства, указывающие на то, что земли и угодья, на которых была основана пустынь, принадлежали Белгородскому архиерейскому дому, а впоследствии неоднократно переходили в ведение Белгородского Николаевского мужского монастыря и потом снова приписывались к архиерейскому дому.

Историк архимандрит Анатолий, рассмотрев все существовавшие версии основания пустыни, пришел к выводу: «Все эти соображения приводят нас к одному заключению, именно тому, что о времени происхождения, равно как и о строителях сей пустыни, до открытия потребных документов, ничего, кроме одних, не лишенных, впрочем, исторического интереса, предположений, нельзя сказать положительного».

Эти строки написаны в 1884 году. С тех пор прошло более 120 лет, но никаких «потребных документов» до сих пор не обнаружено и нет никакой надежды, что они когда-нибудь будут найдены. Следовательно, пока еще нельзя сказать, когда же была основана пустынь, а потому и ответить на главный вопрос: сколько лет находившейся в той пустыни бесценной святыне — чудотворной иконе Святителя Христова Николая Ратного? Тем не менее, установлено, что Коренская пустынь уже существовала в XVII веке и уже тогда официально именовалась Ратной (а называли ее так именно благодаря иконе). Поэтому можно со всей ответственностью утверждать, что чудотворной иконе, о которой идет речь, не менее трех столетий. И это только как минимум, потому что имеются убедительные подтверждения тому, что ее история уходит еще дальше в глубь веков. Но об этом немного позже.

В 1842 году в Санкт-Петербурге вышла брошюра «Краткое историческое сказание о чудотворной иконе святителя Христова Николая, именуемого Ратным, находящейся в Белоградском второклассном Троицком монастыре, Курской епархии», переизданная в 1868 году в Харькове. О ней исследователь истории белгородских храмов архимандрит Анатолий (Ключарев) в своем замечательном историческом труде «Белгород и его святыня» писал: «О сей иконе есть печатное, хотя и не довольно обстоятельное сказание». Несмотря на столь нелестный отзыв знатока белгородской старины, в этой небольшой книжечке, состоящей всего из шестнадцати страниц малого формата, имеются любопытные сведения. Очень кратко неизвестный автор «Сказания…» сообщает о чудесном явлении иконы. Произошло это так.

В далекие времена жители селения Устинка и насельники пустыни жили в постоянной тревоге. Со стороны Дикого поля на белгородские окраины часто нападали вооруженные татары, которые убивали и угоняли в неволю местных жителей. В один из очередных набегов татары на конях подъехали к Устинке и остановились на плотине через реку Коренек, рядом с Коренской пустынью. «…Настоятель той пустыни взял из церкви икону святителя Христова Николая, и, неся оную с братиею той пустыни и жителями селения сего, пришли к плотине и творили молитвословие, что увидевше татаре, к берегу идти против православных не дерзнули, и, обращаясь на той же плотине вспять, пришли в замешательство, отчего многие из них с лошадьми попадали с плотины в реку и потонули, а прочие побежали в степи, и по сему случаю святитель Христов Николай назван Ратным».

А вот как описал это событие со слов архиепископа Белгородского и Курского Феоктиста (Мочульского) известный историк XIX века Д.Н. Бантыш-Каменский, побывавший в Белгороде в 1808 году:

«Предание повествует, что в тридцати верстах отселе, на том самом месте, где еще и ныне есть приходская церковь в селе Устенки (Устинке. — А.К.), находился мужской монастырь. При нашествии татар увидели монахи в реке Корченке (Кореньке. — А.К.), обширно и быстро текущей под горою и лесом, вышепомянутую икону, которую взяв, вышли с нею и с святым крестом противу татар (священнослужители в облачении, а простые монахи в мантиях), и, став на правом берегу реки, кричали татарам: «воротитесь; силою креста Господня святитель Николай потопит вас в сей реке». Плотина чрез реку не большая, а татар великое множество было, и от тесноты некоторые из них упали в реку; тогда орда сия, испугавшись, возвратилась восвояси».

Древнее предание сообщает, что отражение с помощью иконы татар, напавших на Устинку, произошло 5 мая. Этот день стал большим православным праздником во всей Курской губернии и с тех пор ежегодно отмечался местными жителями. Но, к сожалению, ни предание, ни исторические источники не сообщают, не только в каком году произошло это событие, но даже столетии. Проанализировав и сопоставив все документы и публикации с версиями основания Коренской Николаевской мужской пустыни, можно утверждать, что, скорее всего, отражение нападения татар в Устинке с помощью иконы произошло в промежуток между концом XVII и первой половины XVIII века. Но это еще ничего не говорит о возрасте иконы. Ведь она существовала и раньше, и есть все основания полагать, что и до этого события образ святителя Николая помогал местным жителям отражать неприятеля от Белгорода и его окрестностей. Ведь не случайно же настоятель пустыни с монахами, увидев опасность, вышел навстречу врагу именно с этой, а не с какой-либо другой иконой. Видимо, и наименование Николая Ратного икона, находившаяся в Коренской пустыне, получила еще до отражения ею татар в Устинке. Этого же взгляда придерживался и архимандрит Анатолий. В труде «Упраздненные монастыри» он пишет: «…мы усматриваем недоразумение, вследствие коего святитель Христов Николай назван Ратным, будто бы по сему случаю» и «показание… относительно случая, по которому святитель Николай назван Ратным, мы находим ошибочным». Это утверждение архимандрит Анатолий основывает на том, что еще в 1556 году при Иване Грозном в Казанском Спасо-Преображенском монастыре была построена церковь во имя Николая Ратного, а недалеко от нее находилась еще более древняя церковь Николая Ратного. «По сему, — утверждает архимандрит Анатолий, — наименование Ратного присвоено образу свят. Николая гораздо ранее события в Коренной пустыни Николая Ратного; а отсюда становится очевидным, что чудесное поражение неприятелей не здесь в первый только раз совершилось благодатною силою от иконы свят. Христова Николая, а где-то в другом месте, если не в самой Казани».

По мнению архимандрита Анатолия, икона Николы Ратного существовала и именно так называлась еще во времена Ивана Грозного, а если принять во внимание его показание, заимствованное у митрополита Казанского Гермогена, что «все иконы, которым назначено быть в Казани отправлены были из Москвы», то мы можем предпологать, что икона Николая Ратного берет свое начало из самой глубины веков и была перенесена из древней Москвы в Казань, а оттуда в Коренскую Николаевскую пустынь. Правда, архимандрит Анатолий не утверждает прямо, что Казанская икона Николая Ратного и одноименная икона Коренской пустыни — та же самая икона, но из всего изложенного им в труде «Упраздненные монастыри» ясно, что автор имеет в виду одну и ту же икону.

Есть и другая версия появления этой иконы на Белгородчине. Согласно сведениям, содержащимся в «Разрядной книге» в 1612 году, когда на Белгород напали литовцы во главе с князем Лыкой Лубенским, они «Белгород взяли, и сожгли и совсем разорили, и монастырь Николы Чудотворца сожгли ж и игумена и братьев всех побили. И после литовского разоренья, собрався белгородские всякие люди острог поставили за рекою, за Северским Донцом, на нагайской стороне; и в большом остроге монастырь Николы Чудотворца и в приделе Парасковии, нарицаемыя Пятницы, строил Царево-Борисово города Николы Чудотворца ратного вдовый поп Алексий, и в том монастыре был в игумнах, а образы и книги, и ризы и всякое церковное строение церкви Николы ратного, что привезено было из Царева города на Волуйку, с Волуйки по государеву указу, взято в Белгород и отдано в монастырь к Николе Чудотворцу…».

Случай о чудесной силе иконы Николая Ратного, проявившейся во время одного из нашествий татар на Устинку, был неоднократно описан в изданиях XIX века, и эта версия стала наиболее распространенной. Правда, местные старожилы рассказывают и другое предание об иконе Николая Ратного: будто бы в далекие времена явилась она в источнике в Устинке, и именно в связи с этим здесь была основана мужская пустынь. Жители Устинки и сейчас охотно покажут то место, где якобы явилась икона. Но это, скорее всего, легенда, хотя она имеет много общего с рассказом Д.Н. Бантыш-Каменского, записанным им со слов преосвященного Феоктиста.

Как бы там ни было, образ святителя Николая из Коренской пустыни во все века связывали с ратными делами. Ведь и впоследствии эта чудотворная икона не раз помогала защитникам земли русской одерживать победы над врагом.

В Коренской Николаевской мужской пустыни икона Николая Ратного находилась до 1765 года. Автор «Сказания…», кратко знакомя читателей с историей Коренской пустыни, сообщает, что «пустынь сия не имела внешних средств для продолжительного существования своего; ибо не имела за собою вотчинных селений, подобно другим монастырям и обителям…». Вследствие ее бедности Белгородская духовная консистория 5 июля 1764 года определила: «Белоградского уезда Коренную Ратного Николая чудотворца пустынь упразднить, а чудотворный той пустыни образ угодника Николая чудотворца перенесть и поставить в Белогородскую соборную архиереопрестольную Троицкую церковь, а оставшуюся церковь Николая чудотворца учредить приходскою…».

5 июля следующего 1765 года по указу Белгородской духовной консистории икона Николая Ратного была перенесена из Устинки в Белгород в Троицкий собор, который и стал ее постоянным местом пребывания. Однако каждый год она возвращалась в Устинку с крестным ходом. С какого года пошла эта традиция, не установлено, но известно, что совершались эти крестные ходы с дозволения члена Святейшего Синода епископа Белгородского и Обоянского Порфирия (Крайского). Этот факт подтверждается документально — указом № 865 Белгородской духовной консистории от 11 мая 1776 года, согласно которому во время крестных ходов в Устинку запрещалось посторонним людям продавать свечи. Этот запрет мотивировался тем, что «…свечную продажу многие сторонние люди натурою чинят, чем Церкви Божией причиняют большую обиду, чтоб в силу оного указа, кто будет продавать не от лица Церкви свечи, заказать, и кто паче чаяния ослушным явится, у такового свечи все отобрать и отдать в соборную архиереопрестольную Троицкую церковь, чтобы прочие на то смотря, впредь того чинить не отваживались, и для такового прекращения приставить нарочных».

Крестные ходы с иконой Николая Ратного в Устинку были для белгородцев большим праздником. Накануне крестного хода в Белгород стекалось большое количество богомольцев из близких и дальних городов и сел Курской губернии. В иные годы первой половины XIX века на крестные ходы собиралось до тридцати тысяч почитателей святителя Николая. 5 мая икона переносилась в Устинку и оставалась там до 11 мая, а на следующий день приносилась обратно в Белгород ко времени начала в монастырском соборе поздней литургии.

Большой честью считали православные участники крестного хода нести святую икону «на пространстве 30-ти верст, как в Устинку, так и обратно в Белгород, и за великое счастие почитают то, чтобы прикоснуться или к киоту, в котором несется икона, или даже и к носилкам, и вообще всем вещам, как-либо соприкосновенным с иконою».

Икона Николая Ратного выносилась из Троицкого собора не только во время крестных ходов в Устинку, но и в другие дни. В «Сказании…» сообщается: «Особенное благоговение жителей города и пригородных слобод к чудотворной иконе, обнаруживающееся в том, что почти не проходит ни одного дня, когда бы икона не выносима была чтителями ее в город и подгородные слободы для совершения пред нею молений».

Крестный ход с иконой Николая Ратного в Белгороде

В этой же брошюре содержится очень важное описание одной особенности иконы. Неизвестный автор сообщает: «Дека (во втором издании: доска. — А.К.) иконы, с задней стороны отчасти сожженная огнем, тогда как самый лик Святителя на другой стороне остался без повреждения. Чудесное действие сие, явленное над иконою или при подобном сему нашествии врагов, или во время пожара, также свидетельствует о ней

как о чудотворной». Первое издание «Сказания…», как уже отмечалось, вышло в 1842 году. Значит, к этому времени икона уже была обгоревшей то ли во время пожара, то ли при нашествии врагов. Обратим на эту деталь внимание, потому что в конце очерка нам придется вернуться к ней, чтобы перекинуть мостик из первой половины XIX века в конец ХХ-го.

Ввиду того, что святая икона представляла большую ценность для белгородцев, отношение к ней было особенно бережное. Чтобы охранить ее от возможных повреждений, икону заключили в ризу (оклад) из чистого золота, а ризу украсили драгоценными камнями. Автор «Сказания…» утверждает: «Внешние знаки почитания внутреннего, и именно: различных форм металлические привески к иконе, свидетельствующие о том, что привесившие оные или тайно или явно когда- либо получили от иконы чудотворные исцеления».

Икона Николая Ратного была не просто местной достопримечательностью, а всероссийским достоянием. Подтверждением этому служит, в частности, такой эпизод.

На имя архиепископа Белгородского и Курского Феоктиста пришло из Петербурга письмо, датированное 5 мая 1809 года, за подписью князя А.Н. Голицына, уведомлявшее, что «статский советник Бороздин с Высочайшего соизволения предпринимает в два года путешествие по России для изыскания и описания в пределах империи различных достопамятностей, в духовном и гражданском ведомстве имеющихся, и что в нынешнем 1809 годе он, г. Бороздин, приедет во вверенную управлению Вашему епархию».

Преосвященный Феоктист писал 20 мая в Белгородскую духовную консисторию:

«Были и прежде требования о древних достопамятных записках. Учинить справку по делам, в консистории имеющимся: как монастыри, пустыни и прочие места отвечали на оные и доложить мне; притом учинить справку: для чего святитель Христов Николай, его же святая икона в Белоградском кафедральном соборе Ратным именуется, с которого времени, по какому случаю и откуда и когда св. икона перенесена в кафедральный собор, когда на место явления ее бывает крестный ход, и с какого времени тот крестный ход со святою иконою начало восприял?».

Вследствие такого распоряжения архиепископа Феоктиста были подготовлены и отправлены в Петербург подробные ответы на все поставленные вопросы для учета и описания наиболее ценных «достопамятностей» России. Благодаря им, во многом, нам и известна история иконы Николая Ратного.

Кто бы и откуда ни приезжал в Белгород, каждый считал своим долгом посетить Троицкий собор и приложиться к двум святыням, находившимся в нем: нетленным мощам святителя Иоасафа и чудотворной иконе Николая Ратного. Некоторые из них запечатлели свое пребывание в Белгороде в воспоминаниях и записках, в которых можно найти и строки, где речь идет об иконе Николая Ратного. Наиболее интересны из них, думается, дорожные очерки-письма Д.Н. Бантыш-Каменского. Вот каким запомнился историку крестный ход в Белгороде:

«Сего дня был большой крестный ход в Белгороде; преосвященный [Феоктист .- А.К] служил в соборе, откуда с великою процессиею понесли образ Николая Чудотворца за тридцать верст от города, в то самое место, где сей образ явился. Народ толпою следовал за священниками; оный состоял из городских жителей, также крестьян и крестьянок соседних деревень, которые во множестве стекались в город к сему дню. Преосвященный из собора шествовал с процессиею до нарочитого места в городе, и потом, разоблачась в соседней церкви, поехал домой, посадив меня с собою в карету. «Сей крестный ход, — сказал он мне, — установлен в память Николаю Чудотворцу, прозванному Ратным за то, что он избавил в сей день город от порабощения татар… Теперь, — прибавил преосвященный, — оная пробудет несколько дней за городом, потом ее назад принесут и поставят на прежнем месте в соборе».

Бывали в Троицком соборе и российские государи, посещавшие Белгород. Они также прикладывались к иконе Николая Ратного и молились у нее.

После Октябрьской революции для Русской Православной Церкви наступили тяжелые времена: закрывались монастыри и храмы, конфисковывалось церковное имущество, вскрывались гробницы с мощами святых, уничтожались иконы. Часто во время конфискаций наиболее ценные реликвии исчезали бесследно. Подлинный документ того времени, хранящийся в Белгородском государственном архиве, свидетельствует: «В начале января 1919 г. при обыске в монастыре взято сотрудником Белгородской чрезвычайной комиссии т. Шелеховым одна золотая риза с чудотворного образа Святителя Николая и три золотых наперсных креста». С тех пор золотую ризу никто больше не видел.

В начале 1920-х годов исчезла из еще действовавшего Троицкого собора и сама икона Николая Ратного. Несмотря на то, что все церковное имущество было подробно описано и находилось под контролем Главнауки и Курского губернского краеведческого музея, пропажа бесценной реликвии в то время не вызвала ни у кого беспокойства. Единственным человеком, кто забил тревогу, был заведующий Белгородским уездным музеем краеведения Павел Иванович Барышников, сообщивший своему руководству: «В Преображенской церкви находится древняя икона Николая Ратного, имеющая до 400 лет, взятая самовольно из муж. монастыря для крестных ходов в Устинку и подлежащая согласно ст[атье] 5 декрета 7/1, 1924 г. отобранию в музей, как значащаяся в описях».

В процитированном отрывке из большого доклада заведующего музеем содержится последнее из известных на сегодня документальных подтверждений существования иконы до ее второго обретения в 1993 году, и мы, безусловно, должны быть признательны П.И. Барышникову за то, что он, выполняя добросовестно свои служебные обязанности, сообщил нам о судьбе иконы Николая Ратного. Должны мы быть благодарны за сохранность иконы и тем неизвестным верующим, которые взяли ее «самовольно» из монастыря для крестных ходов в Устинку.

После 1925 года следы иконы затерялись, никаких документов и упоминаний в публикациях советского периода обнаружить не удалось, да, видимо, их и не было. Не знали о ее дальнейшей судьбе и верующие старожилы Белгорода, с которыми приходилось беседовать на эту тему.

Обнаруженный в архиве документ, свидетельствующий о том, что икона Николая Ратного не пропала в огне революций и гражданской войны, подвигнул автора этих строк предпринять поиски пропавшей святыни. Ведь появилась реальная надежда на то, что икона могла сохраниться до наших дней. Последним местом ее пребывания, согласно докладу П.И. Барышникова, не доверять которому нет никаких оснований, была Преображенская церковь, ставшая после закрытия других храмов кафедральным собором.

В поиске следов пропавшей иконы пришлось обратиться к настоятелю Преображенского собора протоиерею Олегу Кобец. Узнав о документе, подтверждающем существование иконы в середине 1920-х годов, отец Олег проявил большую заинтересованность к архивной находке. Вспомнил случайный разговор со старожилами Устинки, которые сообщили ему, что крестные ходы в их село продолжались вплоть до начала Великой Отечественной войны. Трудно, правда, сказать, какую икону переносили из Белгорода на место бывшей Корейской Николаевской пустыни, подлинную или какую- другую с изображением святителя Николая. Но сам факт, что крестные ходы не прекратились в тяжелые для верующих 1920-1930-е годы, говорит о многом. Прервалась вековая традиция несколько позже, но, к счастью, не затерялась в десятилетиях. Протоиерей Олег Кобец рассказал следующее:

«В связи с тем, что Преображенский собор «по требованию общественности» был передан под областной краеведческий музей, кафедральным собором стала Кладбищенско-Николаевская церковь, которой и было передано имущество Преображенского собора. В 1988 году я был назначен настоятелем Николо-Иоасафовского собора — так теперь называлась кладбищенская церковь. От одного из старых священнослужителей собора я случайно узнал, что в подсобном помещении при церкви находится старинная икона, как будто бы с изображением святителя Николая. Какое-то внутреннее чувство подсказывало, что эта икона очень древняя, и даже хотелось верить, что, может быть, это и есть чудотворная икона Николая Ратного, но описания подлинной иконы у нас не было, да и трудно было представить, чтобы она могла благополучно пережить революции, войны, гонения на Церковь, другие беды и невзгоды и сохраниться до наших дней. В самом конце 1980-х годов небольшая группа верующих женщин (до десяти человек) приезжала из Устинки в Белгород в Николо- Иоасафовский собор. Им было откуда-то известно, что здесь хранится старинная икона святителя Николая. Скорее всего, и эти женщины преклонного возраста не могли знать, та ли эта самая чудотворная икона, с которой их предки совершали крестные ходы, или нет. Видимо, их устраивала и копия или любая другая икона с изображением Николая Угодника. Но вполне вероятно, что они искренно верили, что это и есть чудотворная икона Николая Ратного. Как бы там ни было, женщины, попросив разрешения, взяли икону и пошли с ней пешком в Устинку, а 11 мая так же пешком возвратились в Белгород и принесли ее обратно в собор. С тех пор крестные ходы возобновились и стали совершаться ежегодно. А икону в 1990 году, когда мы наконец-то добились возвращения Преображенского собора, я решил забрать и перенести ее во вновь открытый храм. С тех пор она находится у нас в алтаре».

На вопрос, допускает ли он, что икона, хранящаяся в Пре­ображенском соборе, — подлинная икона Николая Ратного, отец Олег ответил:

«Еще несколько дней назад в это было бы очень трудно поверить, но обнаруженный архивный документ, в котором утверждается, что икона Николая Ратного в 1925 году находилась в Преображенском храме, дает некоторую надежду. Как известно, чудотворная икона Николая Ратного была небольших размеров, и наша икона тоже небольшая. Это один

из аргументов. Конечно, это только первые впечатления. Нужно найти подробное описание иконы Николая Ратного, сравнить ее с имеющейся иконой в нашем соборе и показать специалистам, которые могли хотя бы приблизительно определить ее возраст. Хочется верить, что это подлинная икона Николая Ратного, но вполне вероятно, что это копия, хотя и старинная. Как бы там ни было, выяснить тайну древней святыни надо до конца. Если окажется, что это подлинная икона, это будет большое событие в истории Белгорода, тем более что в следующем году исполняется 270 лет со дня перенесения чудотворной иконы Николая Ратного из Коренской Николаевской пустыни в Белгород».

В дореволюционных изданиях удалось разыскать несколько описаний иконы Николая Ратного. Наиболее полное из них оставил неутомимый исследователь старины архимандрит Анатолий в своем труде «Белгород и его святыня»:

«Чудотворная икона святителя Николая, именуемая Раным, обложенная ризою из чистого золота, украшенною стразами и хрусталиками. Мера сей иконы — в длину или высоту 7 1/2, а в ширину 6 1/2 вершков. Св. Николай на сей небольшой иконе изображен во весь рост, в саккосе с подъятыми руками — благословляющею десницею и осеняющею Евангелием шуйцею; внизу сей иконы, на финифтяной пластинке подпись гласит, что «сия риза сделана в 1795 году июля 12 дня»; — на задней же или исподней серебряной деке чеканной работы выбит словами кондак святителю Николаю: «возбранный чудотворче» и проч., а внизу сего кондака выбиты следующие слова: «сия дека сделана коштом Печерского Игумена Паисия и Рыльскаго Игумена Иосифа в 1792 году, апреля 2 дня».

Внешний вид иконы, находящейся в Преображенском соборе, полностью соответствовал описанию архимандрита Анатолия. Сквозь оклад слабо просматривался лик Святого, изображенного в полный рост с поднятыми руками. Размеры тоже совпали, в переводе на современные единицы измерения равнялись 33×28 сантиметров. Вот только риза оказалась не из «чистого золота» и не была она украшена «стразами и хрусталиками», как сообщал историк. Да это и понятно — сохраниться святыня в то время могла только в простом окладе.

Хотя размер и изображение на иконе свидетельствовали в пользу ее подлинности, однако требовались дополнительные доказательства. Необходимо было как минимум освободить икону от оклада и тщательно осмотреть. Эта операция была проделана 16 февраля 1994 года по благословению настоятеля Преображенского собора протоиерея Олега Кобец с участием священников отцов Виктора и Павла, а также белгородского краеведа А.И. Ткаченко и автора этих строк в служебном помещении Преображенского собора. Осторожно, чтобы не повредить святыню, отец Виктор плоскогубцами вытащил более десятка еще не успевших поржаветь гвоздиков, которыми, видимо, не так давно был прибит оклад к иконе. Из «Краткого исторического сказания…» присутствовавшие при осмотре иконы знали, что она обгорела еще до середины прошлого века, но никто не мог предположить, до какой степени она пострадала. То, что предстало перед глазами, поразило всех и привело в волнение. Доска иконы действительно оказалась сильно обгоревшей. Более или менее четко проглядывался только лик святителя Николая. Все остальное покрыто черным слоем гари. Было видно, что кем- то и, по всей вероятности, не так давно уже предпринималась попытка реставрировать лик Святого. Чем внимательнее вглядывались мы в икону, тем четче вырисовывались из-под толстого слоя гари отдельные детали и проявлялось изображение Николая Ратного «с подъятыми руками — благословляющею десницею и осеняющею Евангелием шуйцею». Внизу иконы небольшая часть поверхности оказалась отколота, и на ней остались следы от маленьких гвоздиков, свидетельствующие о том, что на этом месте было что-то прибито. Несомненно, это была та самая «серебряная дека чеканной работы» со словами кондака святителю Николаю. Многое поведала и оборотная сторона ризы. Даже невооруженным глазом было видно, что сохранившийся оклад снят с другого образа, вероятнее всего, с копии иконы Николая Ратного, и приспособлен к подлинной. Риза полностью не закрывала нижнюю часть иконы, и, чтобы ее закрыть, к окладу была приделана из другого металла пластина, очевидно, в более близкие к нам времена. Вывод напрашивался сам собой: когда-то на этом месте крепилась другая пластинка — та самая «финифтяная пластинка», о которой писал архимандрит Анатолий. Все эти факты и сама доска, на которой написан образ святителя Николая Ратного, свидетельствовали о седой древности реликвии. После обследования иконы у всех присутствующих укрепилась уверенность в ее подлинности.

Узнали древнюю святыню и несколько местных старушек из села Устинки. По их единодушному мнению, это и была та самая чудотворная икона Николая Ратного, с которой они совершали крестные ходы из Белгорода в Устинку еще до Великой Отечественной войны.

Когда уверенность в подлинности иконы стала почти полная, отец Олег счел необходимым показать ее специалистам и произвести реставрацию. В Белгороде сделать это не представлялось возможным из-за отсутствия специалистов-реставраторов высокого класса. Откладывать на потом было нежелательно — до 18 мая (дня явления иконы Николая Ратного по новому стилю) оставалось чуть больше месяца и хотелось совершить крестный ход в Устинку с подлинной обновленной иконой. Договориться о реставрации отцу Олегу удалось с руководством лучшей в России иконописно-реставрационной мастерской Троице-Сергиевой лавры. Отложив все дела, отец Олег выехал с иконой в Сергиев Посад. Более месяца работали над ней реставраторы. Когда с лицевой стороны они сняли вековые нагар и копоть, на иконе четко стал виден первозданный образ святителя Николая. Устранены были и все дефекты, имевшиеся на иконе. Непрофессионалу уже невозможно обнаружить даже отколотое место в нижней части иконы, на котором когда-то крепилась серебряная дека. Только с помощью специальных приборов можно определить сейчас это и другие повреждения. Глядя на обновленную святыню, понимаешь, что люди, давшие ей вторую жизнь, вложили в работу не только мастерство и талант, но и душу. Своими впечатлениями об иконе поделился главный реставратор и руководитель коллектива иконописно-реставрационной мастерской архидиакон Ювеналий, принимавший непосредственное участие в реставрации иконы Николая Ратного:

«Уже с первого взгляда видно, что эта икона представляет большую ценность, как духовную, так и историческую. Нет сомнения, что это очень древняя икона. О ее возрасте говорят и стиль письма, и сама доска. По этим и ряду других признаков наши специалисты датируют ее XVI веком, хотя вполне возможно, что она написана и раньше. На иконе святитель Николай изображен в полный рост с поднятыми руками. Такое довольно редкое изображение святого Николая относится к Можайскому типу. Видно и то, что это необычная икона. Кроме того, что она сильно обгорела, на ней был еще толстый затвердевший слой копоти. Это свидетельствует о том, что перед ней постоянно горели лампада и свечи. А такое отношение проявлялось только к очень почитаемым, чудотворным иконам. То, что эта икона была очень почитаема в прошлом, подтвердилось и процессе реставрации. Когда мы сняли толстые слои копоти и гари, то сразу обратили внимание на то, что икона уже неоднократно реставрировалась, причем профессионально. Сколько раз реставрировали — сказать трудно, но, по крайней мере, не менее двух. Все это также говорит о том, что в тех местах, где она находилась, люди ею очень дорожили. Работая над иконой, мы по возможности старались убрать поздние наслоения и вернуть ей первоначальный вид. Думаю, что с этой задачей коллектив нашей мастерской справился».

Сегодня икона Николая Ратного находится в Преображенском соборе, и как и прежде идут к ней люди помолиться и приложиться к дорогой святыне с верой и надеждой.

Крупенков Александр Николаевич.

Член Союза писателей России.