Летопись Белогорья

5 февраля исполнилось 70 лет трагедии на камышитовом заводе в селе Пески Белгородского района

На месте камышитового завода в с. Михайловка (Пески), где зимой 1942 года нацисты сожгли мирных жителей. Фото 1943 год.

Сегодня в Белгороде осталось совсем уже мало старожилов, которые помнят страшную трагедию, произошедшую на оккупированной немецко-фашистскими захватчиками территории под Белгородом в селе Пески (Михайловка). Согласно «Акту о зверствах немецко-фашистских оккупантов в городе Белгороде», составленному 14 ноября 1943 года специально созданной комиссией, в сараях камышитового завода за Северским Донцом было расстреляно и сожжено заживо «свыше 1700 ни в чем не виновных советских граждан». Правда, в последние годы некоторые краеведы пытаются оспорить эту цифру, которую, по их мнению, значительно завысили по «идеологическим соображениям», но свои предположения не подтверждают никакими архивными документами.
Песчанская трагедия осталась в памяти старожилов. И очень жаль, что молодое поколение белгородцев почти ничего не знает о ней.

…Это произошло 5 февраля 1942 года (в "Акте о зверствах немецко-фашистских захватчиков…", от 16 августа 1943 г., который приводится после статьи, указана дата Песчанской трагедии — 6 февраля 1942 года и колличество сожженных — 2000 человек. Во всех других документах дата трагедии — 5 февраля 1942 года). К чудовищной акции гитлеровцы и полицаи тщательно готовились. Комендант Белгорода Зауэр отдал распоряжение свозить за город, в село Пески, арестованных местных жителей, содержавшихся в белгородском концлагере. Ранним утром к старинному дому на углу улицы Бакунина (ныне 50-летия Белгородской области) и Ворошилова (ныне проспект Славы), где находился один из главных фашистских застенков – «кацет», начали подъезжать большие грузовые машины. Во дворе собралось много фашистов и полицаев с собаками. Из подвалов они начали выводить заключенных. Люди кричали, плакали, предчувствуя беду. Фашисты торопились, натравливали на них собак и загоняли в кузова машин.
В этой страшной тюрьме содержалась и Тамара Савицкая с малолетним сыном. Эта русская женщина была замужем за евреем Семеном Лившицем. В 1937 году у них родился сын Лева. Проживали они в центре города по улице Красина.

Т. К. Савицкая (Лившиц) Лёва Лившиц

Когда в октябре 1941 года фашисты заняли Белгород, все семьи евреев были взяты на особый учет. Однажды поздно вечером в дом нагрянул полицай Мамаев с напарником. Семена в это время дома не было. Тогда полицаи арестовали его жену с четырехлетним сыном и бросили в подвал кацета. Фашисты обещали Тамаре сохранить жизнь, если она откажется от сына, но она с негодованием отвергла такое предложение.
Когда гитлеровцы начали загонять людей в машины, к воротам тюрьмы подбежала пожилая женщина. Это была мать Тамары. Она попыталась подойти к дочери и внуку, но фашист резко оттолкнул ее прикладом автомата. Машины тронулись. Мать Тамары бросилась за ними. Падая в снег, поднимаясь и снова падая, она продолжала из последних сил бежать в направлении движения машин, пока они не скрылись из виду.
Машины взяли курс по направлению к Северскому Донцу, к расположенному за рекой небольшому кустарному предприятию по переработке и сушке камыша. Прибыв на место, полицаи прикладами стали выталкивать людей из машин. У сараев камышитового завода уже было много людей. Сюда фашисты согнали жителей сел Пески (Михайловка), Дальние Пески, Пушкарное, Супруновка и Старый город. В толпе обреченных на мученическую смерть были в основном старики, подростки, женщины с грудными и маленькими детьми, тяжело раненные военнопленные и больные, вынесенные на носилках. По приказу гитлеровцев полицаи выводили из общей массы людей группы по 50-60 человек и заставляли их на морозе раздеваться догола. Шестерым мужчинам фашисты приказали сносить одежду в кучу, затем их тоже заставили раздеться и стать в одну из групп. С помощью специально выдрессированных собак прикладами автоматов стали загонять людей в сараи. Тех, кто сопротивлялся и не хотел идти, пристреливали на месте. По переполненным людьми сараям фашистские изверги открыли огонь.
Раздались душераздирающие крики и плач. От тесноты убитым некуда было падать. Они стояли прижатые теми, кто еще был жив. Матери своими телами прикрывали детей в надежде, что спасут их от пуль и после расстрела кому-нибудь из них удастся выбраться из этого ада. Но спастись не удалось никому. Заколотив досками двери сараев, полицаи облили их нефтью и подожгли.
На противоположном берегу Северского Донца стояла убитая горем мать Тамары, которую фашисты не пустили через мост. Увидев огромное пламя за рекой, она в исступлении закричала: «Это дети мои горят!» И потеряла сознание.
На следующий день гитлеровцы снова пришли на место своего злодеяния. Они увидели, что многие трупы не догорели, принесли на пожарище резину, разбросали по грудам тел, облили бензином и подожгли. Несколько суток горели резина и трупы. Над городом и близлежащими селами стоял черный дым и удушливый запах сожженных тел. Через две недели по приказу гитлеровцев полицаи забросали недогоревшие трупы землей. На судебном процессе по делу над изменниками Родины, состоявшемся в Белгороде в 1959 году, Ковалевский, проходивший как свидетель, показывал: «Мы вырыли большую яму и сбрасывали туда обгоревшие трупы, головы, ноги. Потом все это зарыли».
Рабочий «Горводсвета» армянин Семен Михайлович Хаврах был арестован полицаем Федоровским и разделил участь сожженных на камышитовом заводе. Его дочь Нина Семеновна, с 17 лет воевавшая на фронте, узнала подробности гибели отца только в 1959 году во время суда над полицаями.
В Государственном архиве Белгородской области хранится документ – «Список белгородцев, сожженных на камышитовом заводе, во время немецко-фашистской оккупации». В нем перечислены 90 человек – только жители города Белгорода, сожженные на камышитовом заводе. Жителей Белгорода еврейской национальности уничтожали семьями. В скорбном списке супруги Бронштейн, семья Шнайдерман из шести человек и другие.
Оккупанты не жалели ни женщин, ни детей. В пламени сараев камышитового завода сгорели вместе с матерью Пелагеей Михайловной Борзовой ее трехлетний сын Боря и пятилетняя Маша, Валентина Варшавская с двумя детьми, семья Якубович: 28-летняя Александра, 16-летняя Надежда, 14-летняя Лида, 9-летняя Тамара и двухлетний Витя, многие другие женщины, дети и старики.
В числе сожженных на камышитовом заводе были также сельские жители Белгородского района, военнопленные и беженцы. Их фамилии, к сожалению, остались неизвестными, и точное количество жертв фашизма на камышитовом заводе до сих пор не установлено.

* * *

В 1960–1980-х годах общественность Белгорода, ветераны Великой Отечественной войны, старожилы города неоднократно обращались в областные газеты и на радио с просьбой увековечить память белгородцев, сожженных в сараях камышитового завода. Их просьбы рассматривались в горкоме КПСС и горисполкоме, принимались различные решения, но памятник на месте трагедии так и не был установлен. На братской могиле у Дворца культуры «Юбилейный» в 1985 году, к 40-летию великой Победы, был возведен новый памятник советским воинам, похороненным здесь, и, как с тех пор стали объяснять в Белгородском областном отделении Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, автор монумента запечатлел в лицах воинов скорбь не только по погибшим однополчанам, но и мирным жителям, сожженным в сараях камышитового завода. Конечно же, такое надуманное увековечение памяти жертв трагедии вызывало лишь недоумение.
Но вот в 1997 году, накануне 9 Мая, по белгородскому радио сообщили, что в День Победы на Старом городе по улице Речной состоится открытие часовни-киота Казанской Божией Матери в память мирного населения, сожженного на камышитовом заводе. Я решил побывать на открытии. В назначенный день сел в автобус и поехал до остановки «Завод “Пластмасс”». От старых краеведов я знал, что камышитовый завод находился на территории современного завода «Пластмасс» (ныне завод «Очаков», который по иронии судьбы выпускает солод для пива). Добравшись до завода «Пластмасс», с удивлением обнаружил, что здесь никого нет, как нет и самой часовни. Расстроившись, пошел обратно на остановку, чтобы ехать домой, но по дороге встретил празднично одетых людей. Спросил у них, почему не состоялось открытие часовни. Мне объяснили, что открытие будет, но не здесь, а на улице Речной, в нескольких километрах отсюда.
Через час я был у часовни. Митинг уже начался. Выступали мэр города Г. Г. Голиков, ветераны Великой Отечественной войны, старожилы. Они говорили о нашем святом долге сохранить память о тех, кто был заживо сожжен на камышитовом заводе 55 лет назад. Звучала траурная музыка. Настоятель Николо-Иоасафовского собора протоирей Леонид Константинов освятил новую часовню с табличкой, напоминавшей о том, что часовня поставлена в память о сожженных на камышитовом заводе. Все прошло чинно и торжественно.
Когда митинг закончился, люди еще долго не расходились. Я стал подходить к пожилым местным жителям, пережившим оккупацию, и спрашивать: «Почему часовню установили здесь, а не на месте расстрела и сожжения?» Они соглашались с тем, что часовня поставлена не на том месте, но объяснить, почему именно здесь, на Старом городе, а не на месте трагедии, в Песках, не могли. Один мужчина предположил, что, видимо, архитекторам просто приглянулась эта площадка и ничего лучше они не нашли. Пожилая женщина рассказала о том, что за Северским Донцом раньше было два камышитовых завода – один в Старом городе, другой – на Песках (Михайловке). «Наверное, просто перепутали и вместо Песок поставили на Старом городе», – с сожалением заметила она. Все старожилы, к которым я обращался с вопросом, однозначно утверждали, что трагедия произошла на Песках, там, где завод «Пластмасс», и недоумевали, почему часовню установили на Старом городе.
Сегодня уже мало кто из белгородцев помнит подлинное место трагедии, произошедшей в начале февраля 1942 года. И пока еще живы немногочисленные свидетели тех событий, просто необходимо исправить ошибку и установить памятный знак или хотя бы мемориальную плиту именно на том месте, где в переполненных сараях оккупанты и полицаи заживо сжигали людей.
А как же быть тогда с часовней-киотом Казанской Божией Матери? Да как и раньше! Приходить к ней и молиться. За полтора десятка лет часовня стала достопримечательностью этого микрорайона. Пусть она и останется как памятник старогородцам, погибшим во время немецко-фашистской оккупации. Вот только табличку с надписью, что часовня воздвигнута в память о сожженных на камышитовом заводе, нужно, конечно, убрать.
70 лет прошло со дня злодеяния гитлеровских захватчиков, но мы до сих пор не знаем всей правды о нем. Хочется верить, что в недалеком будущем на территории бывшего камышитового завода в бывшем селе Пески, именно там, где произошла казнь ни в чем не повинных людей, будет установлен памятник жертвам этой страшной трагедии.

А. Н. КРУПЕНКОВ
Январь 2012 г.

Документы:
«О зверствах немецко-фашистских захватчиков в с. Михайловка и сожжении 2000 человек граждан г. Белгорода и Белгородского района в камышитовом заводе». (ГАБО).