Летопись Белогорья

В. ЦОКУР

БЕЛГОРОДСКАЯ КРЕПОСТЬ

Ее возводили в трех местах. Она стояла и на Меловой горе, и на левом берегу С. Донца,

а во второй половине XVII века ее поставили на правом берегу этой же реки. Крепости эти, как и всякое фортификационное сооружение, возводились по определенным законам военно-инженерного искусства, которые требовали соблюдения обязательных правил. Среди них было и требование создания тайных ходов. Они имелись не только в Белгороде, но и во всех других крепостях, входивших в систему Белгородской засечной черты: Короче, Хотмыжске, Старом Осколе и т. д.

В любой крепости всегда было, как минимум, два тайных хода: к водоисточнику и для связи. О фактическом местонахождении ходов знал крайне ограниченный круг людей, входивших в ближайшее окружение воеводы.

Белгород был в те времена не просто рядовой крепостью, а военно-административным центром Белгородского разряда (т.е. военного округа) и одним из крупных городов по численности ратных людей. В нем сформировалась своя инфраструктура, присущая военно-административному центру. Здесь был воеводский двор, караульная, судная и приказная избы, тюрьма, Николаевский мужской монастырь, женский монастырь, девять церквей. Из воеводского двора всенепременно также прокладывались тайные п.х. Воевода сам хотел все видеть и знать.

 

РЕЗИДЕНЦИЯ ИЕРАРХОВ

Кроме военно-форпостной роли Белгород с 1667 года становится еще и духовным центром. В нем была учреждена епископская кафедра, она называлась Белгородскою и Обоянскою. Епископы Белгородские первое время носили даже сан митрополитов. Резиденцией Белгородских иерархов Белгород пробыл до 1833 года. Затем кафедру перенесли в Курск.

Белгородские иерархи деятельно способствовали не только просвещению этого края, но они ревностно осуществляли еще и строгий нравственный контроль, как среди народа, так и в духовенстве, в монашестве. Осуществлялся ими контроль и за содержанием в монастырях государственных преступников.

Воеводский дом в связи с вышеуказанными обстоятельствами был тогда отведен митрополиту и его клиру. Очевидно, и из него будут прорыты тайные п.х. Возможно, они позволяли митрополитам и епископам попадать прямо из архиерейского дома на территорию женского монастыря. Но только им. Это была их прерогатива, и ее они никому не передавали. Ведь узники в монастырях были весьма разного сословного уровня. Даже царских кровей. И встречи с ними требовали строжайшей конфиденциальности.

В 1803 году в женский монастырь была заключена грузинская царица Мария с царевичами Жебраилом, Ильей, Окропилом и Ираклием, царевнами Тамарой и Анной. Заключили их по именному высочайшему повелению. Вместе с ними в Белгород приехали еще и несколько грузинских князей, дворян, дворянок, священник с дьяконом и грузинская прислуга. Почти 70-ю годами раньше в монастырь были сосланы раскольницы Ветковского согласия, а в 1813 году — княгиня Екатерина Челокаева и дворянка Гука Наталова.

Во всех подобных случаях контроль Белгородских иерархов за содержанием этой категории узников заключался в том, чтобы их проживание в монастыре не было противно ни правилам церкви, ни высочайшему повелению, а кроме того, чтобы оно проходило у них еще и в русле благочиния и спокойствия. Требования эти выполнялись неукоснительно.

ПИКАНТНОСТИ И ЛЕГЕНДЫ

История п.х. Белгорода и интересна, и занимательна. И не только. Но она полностью лишена пикантностей. Пикантностей, находящихся именно в причинной взаимосвязи между п.х. Белгорода и насепьницами Белгородского Рождество-Богородицкого женского монастыря. История до 1917 года нам ничего об этом не донесла. Нет никаких сообщений на этот счет и в книгах или периодике тех времен. Я считаю, что их вообще не существовало и в природе за более чем 350-летнее существование этой обители.

По городу, правда, упорно ходит и до сих пор одна легенда, утверждающая факт якобы того, что на берегу Везелки, к которой примыкали владения женского монастыря, находили могилы младенцев. Подтекст этой молвы всем понятен. Но… подземные ходы здесь могут быть вовсе и ни при чем. Такие легенды можно услышать и в Борисовке, и в Пятницком. Их мне приходилось слышать и на Кубани. А ведь ни у Борисовской Тихвинской общежительной пустыни, ни у Николо-Тихвинского монастыря, ни у Черноморской Марие-Магдалиновской пустыни под станицей Роговской не было по соседству мужских монастырей, а значит, не было и п.х., соединяющих их. А вот по легенде все же захоронения младенцев почему-то и там находили. Если находили.

Пикантности, надуманного свойства, а Белгороде о женском монастыре стали выдавать уже в советское время. И занимались этим местные газеты. Первую пикантность в 1925 году напечатал репортер газеты «Трудовой День»: «Обнаружен притон разврата в одном из корпусов женского монастыря, где собирались каждую ночь воришки, проститутки и т.п. Содержательница притона — Бондарева».

Впрочем, эта пикантность ровным счетом не имела абсолютно никакого отношения ни к самому монастырю, ни к подземным ходам к нему, ни, тем более, к самим насельницам его. Еще два года назад 800 монашек (стар и млад) в одну ночь были выселены не только за пределы своего монастыря, но и самого города. Провел эту акцию тогда нач. Белгородского политбюро (понимай: ЧК) А. Е. Годун. Чекист закваски почти первого набора Белчека. А этот набор отличала крайняя пройдошливость в делах, повышенная алчность к деньгам и каторжность кровавых деяний. Вместо монашек туда был вселен иной контингент. Так что в 1925 году в стенах женского монастыря располагался уже передовой рабочий класс и люмпены города. Впрочем, и самих стен там уже тоже не было. Территория бывшего монастыря теперь гордо именовалась «Рабочий городок». Вот в нем-то и находился упомянутый притон.

Через 13 лет местная газета, но уже под другим титульным названием, сообщила своим читателям еще одну пикантность: «Генерал Деникин прибыл в город в полдень, поспешно усевшись в ожидавший его экипаж, он отправился к женскому монастырю. Побыв ночь у игуменьи, он так же торопливо покинул Белгород». И все подписчики этой газеты прочитали эту заметку. И те, кто ничего не ведал об истории Гражданской войны и о событиях, происходивших тогда в Белгороде, молча проглотили сие чтиво. Те же, кто хоть что-то еще знал о годах и событиях 20-летней давности, усмехнулись мудро и сказали про себя: ребята-газетчики, зачем вы из текста истории нашей лапшу нарезаете и вешаете ее на уши людям? Ну не был в Белгороде в 1919 г. генерал А. И. Деникин. Не был. Здесь он был в конце ноября 1917 года. А даже если бы и побывал, то он, конечно же, сразу поехал бы только и только в женский монастырь. А куда же ему еще было ехать, если не туда? Ведь в монастыре был развернут лазарет для раненых добровольцев. (Сейчас на том месте стоит пятиэтажка по ул. Победы, напротив книжного магазина «Школьник» — В. Ц.). А вот ту роль, какую вы отвели генералу и игуменье в своей публикации — это вы, ребятки, совсем уж напрасно сварганили. Залепуха-то получается несусветнейшая. Генерал был глубоко нравственным человеком. Хотя бы немножко подумали, прежде чем писать все это и о нем, и о настоятельнице. И как это ему можно было пробыть ночь-то у игуменьи? Что прямо вот так вздумалось ему, он взял да и пробыл? Комсомольцы вы дорогие наши! Это же Главком, понимаете, Главком, а не подвыпивший предсельсовета или загулявший предколхоза, или же, тем более, бугайствующий какой-нибудь белгородский комиссар из местного ревкома. И потом вы-то хоть знаете о возрастной разнице у этих людей? Антону Ивановичу в 1919 году было 47 лет, а духовной подвижнице и носительнице благочестия игуменье в июне 1899 года, когда она стала настоятельницей в женском монастыре, уже тогда было далеко за 60. Улавливаете возрастную разницу? А вы — «ночь», «торопливо отбыл».

Немало по Белгороду в советское время ходило и легенд, связанных все с теми же п. х. нашего города. В них главными персонажами проходили чекисты и уголовники 20-х годов, чекисты 30-х, военнопленные Красной Армии оккупационного периода, уголовники послевоенного времени. /

С 20-х годов в Белгороде много лет ходила легенда о невероятном исчезновении местного бандита, которого Белгородский угро защучил в слободе Жилой глухой октябрьской ночью 1924 года. Он в ту ночь, отстреливаясь, уходил в сторону города. С ним был еще кто-то. Возле Покровского храма этот кто-то был убит. А другой — как в воду канул. Убитым оказался известный бандит Сысоев, который был приговорен судом к расстрелу. Его он ожидал, находясь в Орловском централе. Но ему удалось оттуда бежать.

Прибыв в Белгород, Сысоев быстро сбил из местного уголовного элемента бандшайку. В городе в связи с этими обстоятельствами стало очень и очень неспокойно. Два месяца у агентов угро ушло на то, чтобы они смогли выйти на ее след и уничтожить. Однако одному бандиту все же удалось скрыться. Это был Мишка Длинный. Человек он, говорят, был худющий, дерзкий, артистичный и ростом вымахал под метр девяносто. Его известность в уголовном мире была не меньшей, чем у самого Сысоева. Кроме всего прочего, он был еще и удачлив. Даже его исчезновение приписывалось его неизменной удаче. Мол- де удалось скрыться в подземных ходах под храмом.

Военнопленных же периода Отечественной войны, так же, как и уголовников послевоенного периода, легенды и людская молва никогда не персонифицировали. О них всегда говорилось только обезличенно: «Они… она… группа бежала из лагеря по п.х…. шайка скрывалась где-то в подземелье».

РАСКОПКИ СТРОИТЕЛЕЙ XIX-XX в.

Жители дореволюционного Белгорода, конечно же, знали о существовании п.х. в своем городе. А вот видели их воочию только считанные единицы. Это были строители. Возводили они тогда здание Русско-Азиатского банка на углу Императорской и Магистратской улиц (ныне это пр. Ленина и ул. Красина — В.Ц. (Пр. Гражданский — ул Чумичева — прим. Ред.) ), чуть вверх от банка — здание уездной Управы (в 80-е годы в нем располагался обком ВЛКСМ, а ныне там — народные суды — В.Ц.), сразу же напротив банка — здание городской Управы (ныне строительный техникум — В.Ц.), через дорогу от гор управы — здание кинотеатра «Иллюзион» (с 1930 года это был уже к/т «Челюскин»), дом Самойлова на углу улиц Императорской и Старо-Московской (позже с 1929 года в нем был клуб железнодорожников им. В. И. Ленина), дом Стрельникова напротив Михайловского храма (в 70-х годах в нем располагалась поликлиника) и пивзавод Эсслингера (впоследствии Белгородский пивзавод). Производя земляные работы при рытье котлованов под фундаменты будущих зданий и наталкиваясь на п.х., строители о своих находках уведомляли своего десятника, а тот, в свою очередь, извещал о них земских начальников и частных лиц из числа своих заказчиков.

Проходили годы, десятилетия. Тускнели эмоции, блекла память, уменьшалось число людей, знавших знавших или слышавших о подземных ходах . Но вскоре придут другие времена, которые лучше бы и не приходили. о подземных ходах все же вспомнят. Вначале власть удерживающие. а после и власть предержащие . Потом начнутся тридцатые, Отечественная война, оккупация Белгорода, послевоенное восстановление города, новое строительство в 60-80-х годах. И во всех вышеперечисленных этапах времени люди, побывавшие в Белгороде, будут иметь самое непосредственное отношение к его п.х.

В конце 30-х годов при возведении школы №3 у Смоленского собора ее строители раскопают п.х., идущий к этому храму.

Послевоенное строительство в Белгороде велось сразу по всему городу. На территории мужского монастыря его осуществляли пленные немцы. В процессе ведения земляных работ они наткнулись на п.х.. в том самом месте, где ранее возвышалась громадина и красота го Свято-Троицкого собора.

В последующие годы, особенно после того, как Белгород уже стал областным центром и превратился, по существу , в одну строительную площадку, обнаружение п.х. Для строителей стало обыденным явлением. На п.х. Они вышли в середине 50-х, когда строили здание обкома КПСС (лет 250 назад на том месте стоял храм- В.Ц.) и драматический театр (это территория женского монастыря — В.Ц.). Чуть позже вышли на п.х. при строительстве кинотеатра «Родина», также на территории пивзавода. В 70-80 на п.х. Строители вышли при возведении Дома политического просвещения (это на месте кинотеатра «Челюскин»), здания облстатуправления (бывший клуб железнодорожников), комплекса домов с магазином «1000 мелочей» по ул Кирова (это рядом с бывшим домом Стрельникова, он же поликлиника) здания железнодорожного вокзала, и пр производстве работ на территории тюрьмы. В начале 90-х годов п.х. обнаружили при строительстве банка на углу пр. Ленина и ул. Красина

 

КАТАКОМБЫ БЕЛГОРОДА

 

В них п.х. города были превращены уже в советское время. И связано это было с деятельностью первой уездной ЧК. В январе 1919 года ВЧК на места по всей России отправила циркуляр: «Для защиты Революции от посягательств заклятых ее врагов используйте храмы с их подвалами. В уездных городах и селах, имеющих монастыри, проведите поисковые работы на предмет обнаружения в них подземных ходов, для использования их как мест уничтожения и захоронения контрреволюционеров. Срочно проведите инвентаризацию этих сооружений нанесите на план города или местности. К топографическим работам привлекайте буржуазный элемент соответствующей квалификации с последующим его уничтожением по _v окончании этих работ.

Одновременно продумайте вопрос об эффективном и скрытом использовании подвалов и подземелий, как наиболее удобного и приемлемого для работы чрезкомиссии вида объектов, дающих им возможность скрытого и не привлекающего к себе внимания населения способа уничтожения контрреволюционного элемента при проведении на местах массового террора».

Надо сказать то, что БелЧКа во многих своих самодеятельных начинаниях шла с явным опережением тех рекомендаций центра, которые он выдавал своим низовым структурам.

Первая Белгородская уездная ЧК в декабре 1918 года расположилась в самом центре города, заняв один из самых просторных и красивых домов. Это был дом Самойлова. В нем до вселения в него чекистов размещались аптека К. Когана, фотография Барковского, фруктовый магазин Сапунова, а на втором его этаже — клуб общественного собрания.

Кроме уездной ЧК в Белгороде были, еще две чрезвычайки. В здании Русско-Азиатского банка располагалась Украинская ЧК, а по Вокзальной, 2 — желдорЧКа. Ныне там находятся линейная железнодорожная милиция и прокуратура. Накровавили все эти чрезвычайки в Белгороде невероятно.

По рассказам кубанцев-добровольцев, бывших в Белгороде в 1919 году, — и комендатура города, и контрразведка Добровольческой армии располагали тогда сведениями о количестве россиян, расстрелянных и замученных белгородскими и украинскими чекистами. Был у них и проскрипционный список председателей этих структур, и членов их коллегий.

Статистика же эксгумации тайных могильников не давала добровольцам тождественности между контрольной цифрой жертв, полученной по опросу у жителей, и фактическим их числом, выявленным при эксгумации. И добровольцы тогда были твердо убеждены в том, что в городе есть где-то тайные захоронения, на которые они просто еще не смогли выйти.

Вскоре эти догадки были подтверждены прибывшим в Белгород Заглавским. Этот человек — сплошная 1эагадк4. В конце марта 1919 года в Белгород он был прислан ВЧК и возглавил Белгородский Ревтрибунал, который был создан взамен упраздненной БелЧКа. После того, как Белгородом овладели добровольцы, Заглавский появляется в нем вновь и вместе с братьями Огневыми становится руководителем армейской контрразведки белых.

В том году в советской России была в очередной раз отменена смертная казнь. Для большевизма это было просто-таки немыслимым делом. Отменить-то вроде бы ее они и отменили, если судить по де-юре, а ежели по жизни — так оно и нет. Расстрепы продолжались, так как действие советского закона не распространялось на губернии, отнесенные к перечню фронтовых и находящихся на военном положении, т.е. там, где полыхал пожар крестьянских войн. А Курская губерния находилась именно в таком перечне. Вот и везли в Белгород несчастных россиян из других губерний на «исполнение». А «исполняли» их под сводами подвальных помещений Покровского храма. Там же им был уготован и тайный могильник.

Вот после этих самых чекистских кровавостей п.х. Белгорода попадают в перечень объектов для постоянного контроля за ними и в сектор постоянного и бдительного наблюдения со стороны местной политической охранки. С тех пор ею будет запрещено ведение в городе любых земляных работ у территорий,прилегающих к дому Самойлова, кафедральному Свято-Троицкому собору , Покровской церкви и Смоленскому собору. Подземные ходы города, как объекты изучения, именно тогда были изъяты из научного и информационного поля для историков и краеведов.

 

ДЕЛО КРАЕВЕДОВ

В 1927 году в периодическом органе «Известия Курского губернского общества краеведов» была помещена первая и последняя публикация о подземных ходах. Это была работа старооскольских краеведов. Через день после этой публикации руководитель общества Г. И. Булгаков был вызван в ОГПУ. Ему там популярно разъяснили, что затрагивать запрещенную тематику о п.х. так же, как и писать, положим, о знахарстве, волшебстве или кликушестве, может только «враг науки» или же «классовый враг». Что писать об этом — это уже не краеведение, а лжекраеведение, которое подрывает к нему доверие советского народа. Вот с этого все и началось. И поехало.

В январе 1930 года Булгакова публично разоблачили вновь и уже как «лжекраеведа, двурушника и вредительского элемента». Общество краеведов сразу же переименовали в «Общество по изучению местного края в целях социалистического переустройства страны».;

Под 13-ю годовщину Великой Октябрьской революции начались первые аресты краеведов. Ими занялся лично Семен Семенович Дукельский. Чекистский чиновник очень высокого ранга . Заместитель полномочного представительства ОГПУ по ЦЧО. В 1920 году С.С. Неоднократно приходилось бывать в Белгороде. Он лично знал Годуна. Вместе с ним они спровоцировали и раскрутили В Белгороде «дело барона Штильбаха». В том году чекисты страны Советов, боясь «остаться без работы», повсеместно стали сами создавать «белое подполье». С помощью чекистов Украины создала такое подполье в своем уезде и БелЧКа. Провокатором — режиссером в «деле барона» и был рядовой тогда еще сотрудник Харьковской столичной ВУЧКа Дукельский. На подхвате у него был Годун. Вскоре в Харьков и Москву ими была отправлена победная реляция: «Главарь заговора арестован. Осиное гнездо контрреволюции ликвидировано». Режиссеров и участников провокации наградили, а 11 человек из «осиного гнезда» расстреляли. В 1931 году Дукельский был уже полномочным представителем ОГПУ по ЦЧО, а Годун в Таджикистане возглавлял ЭКО ресЧКа. С 1934 и по июль 1937 года Дукельский возглавлял Воронежское УНКВД, а Годун рулил РО НКВД Зверевского района Ростовской области. Дукельский подписывал многотысячные расстрельные списки Воронежской областной тройки на «ВээНов» (врагов народа), а Годун на Дону и Кубани лично расстреливал этих самых «врагов народа». Через расстрельные списки Дукельского прошли сотни жертв из₍ Алексеевского, Красненского, Красногвардейскогои Никитовского районов. Сотни же моих земляков пали с пулей в своем затылке от руки Годуна.

Чекист Саенко                 Чекист Дукельский

В 60-х годах Дукельского перебросят на ниву киноискусства. Он возглавит союзный Комитет по кинематографии. А Годун к этому времени подвизается в общественной приемной областной газеты.Однако мой рассказ об обычной судьбе и обычной биографии простого советского чекиста увел нас от дела краеведов. Поэтому я возвращаюсь к нему и продолжаю о нем повествование далее. Итак, краеведам стали клеить свержение Советской власти и реставрацию монархии. Для десяти арестованных эта задача была вроде бы делом и непосильным. Однако инкриминировали им именно это. Потом чекисты осознали свою промашку и спешно провели дополнительные аресты. На этот раз в их сети попали краеведы из Воронежа, Орла, Тамбова, Острогожска, Липецка, Задонска, Ельца, Курска и Старого Оскола. Всех их повязали одним делом, озаглавленным весьма витиевато и длинно: «Воронежская областная монархическая организация «Краеведы». Проходило по нему 92 человека. Из них 5 — приговорили к «вышке», 80 ушли в концлагеря при сроках от 3 до 10 лет, остальных выслали в Северный Край, Западную Сибирь и Казахстан. Среди репрессированных краеведов были и наши земляки: Б. А. Брилев, С. Н. Конаров’из Старого Оскола, В. П. Менжулин из с. Ястребовки Старооскольского района, братья Рождественские, уроженцы Старого Оскола. Николай (старший) — заведовал городским краеведческим музеем, младший, Дмитрий — был руководителем Старооскольского общества краеведения, созданного еще в 1923 году. Два однофамильца были из Алексеевки. Один из них, Шапошников Вукол Иванович, был в ходе следствия запытан и умер в воронежской тюрьме летом 1931 года. Петра Федоровича на 3 года отправили в лагерь. Трагедия 1931 года придушила до судорог краеведение. В нем началось назначенство. Создание вновь добровольных обществ власти напрочь отвергли. После 01.12.34г. вопрос о ДОКах отпал сам по себе. А в 1937 году Совнарком СССР вообще упразднил все краеведческие организации в стране. Возродились они только лишь в 1955 году, т.е. через 18 лет.

 

ТРИДЦАТЫЕ — ПРОКЛЯТЫЕ

Шли годы. Советская власть отсчитала свое первое десятилетие. Затем подошел 1930 год. Раскулачивание. Начальник Белгородского окрОГПУ Штанков уже к 25 февраля 1930г. расстреливает первую группу — 170 кулаков, отнесенных к первой категории жертв по геноцидному классификатору советской власти. Где он их «исполнил»? В какой штольне подземных ходов города Белгорода? С 1932 г. начался отсчет расстрельных годов «безбожной пятилетки». Ее кровавая жатва происходила исключительно на церковной ниве. Так где же «исполняли» священников? В каком ответвлении белгородских подземных ходов? А по закону временной неотвратимости на подходе был уже кровавый ‘1937 .год.

У каждого ремесла и профессии всегда имеются свои трудности и камни преткновения. Были они и у Рыцарей революции и коллективизации. Убить человека для славного дзержинца плевое дело, нетрудное. Трудность крылась совсем в другом. Как это все в таких масштабах Великой Чистки сделать так, чтобы никто этого не видел и не слышал? И где? И чтобы все было совсем рядом. И чтобы «исполнять» можно было не только штучно, но и «ромашкой», и «лентой», и «массовкой». И чтоб могильник был заранее заготовлен. И чтоб контингент доставлялся к нему без «скрыпу и визгу». И чтоб в момент исполнения никакая «падла из местных жителей» не наткнулась. И чтоб могильник остался как шапка-невидимка. И чтоб не накладно для народного рубля все было. Разве это не трудности? Трудности. Да еще и какие! Но спасибо центру. Выручили. Нашли выход. Дали на места установку о создании в каждом оперсекторе базовых чекистских расстрельных тиров. Летних и зимних. Расписали, разложили все по полочкам. И как, и где, и когда, и сколько. И что делать, если лето. И что — если зима.

Летом хороша «массовка». На природе, в лесу. С выпивкой после «прогулки». А зимой — почти сплошное окно. Перерыв от «прогулок». Время от времени надо «исполнять» только штучные заказы. Для сохранения твердости руки. Иногда могли подбросить и «ромашку». Это когда надо «исполнить» чуть более десятка. В общем, зимнее исполнение производилось только в закрытке: подвале, церкви или подземелье. Там же и хоронили. Поначалу. После — уже замуровывали. Так было и легче, и проще.

Как обычно выглядел зимний тир и как он обустраивался? Очень просто. Обносилась территория храма глухой изгородью. На воротах вывеска: «Склад», «Завод», «Артель» и т.д. Вот и все. Расстрельный полигон готов к эксплуатации. Остается только завезти кирпич, песок и немного цемента. А после этого можно завозить и самих подрасстрельных.

Затем начинается сплошное самообслуживание. Привозят «ромашку». Это 10-12 человек. Спрашиваю!: «Знаете, зачем вас сюда привезли? Молчат. — Нужно кое-какую хозработу быстро спроворить. Возвести стеночку кирпичную небольшую. Каменщики есть? Нету? Ничего. Своего инструктора дадим. А вы будете у него подсобными. Ясно? А теперь быстренько вниз отнесите кирпич. Под песок, цемент и воду берите ведра. Да снимите псе верхнюю одежду. В ней же вам неудобно работать.»

Через 15 минут проем подземного хода заложен. И стеночка расстрельная готова. Само «исполнение» проходит без особых заминок. «Инструктор-каменщик» тоже участвует в «исполнении». Затем он замуровывает свежий могильник, выкладывая еще одну стенку. Она будет для следующей партии «ромашечников» расстрельной. И так это непрерывно могло продолжаться сколько угодно долго. Пока подземелье не будет забито во всю длину своего хода. Перед замуровкой трупы расстрелянных аккуратно складывали штабелем вдоль подземного хода.

Интересуетесь, что собой являет подземный ход в Белгороде? Извольте. Это штольня высотой в 160- 170 см. Крепь ее прочная, кирпичная, арочная. Его достоинства по чекистским ГОСТам безупречны. Это и отсутствие визуальности, и запаха, и звуковая непроницаемость.

В Белгороде чекистский расстрельный зимний тир был в самом его центре. Все в том же Покров­ком храме. Рядом с ним находился Николаевский собор, где функционировал цех по выпечке булок. И вся территория, примыкающая к этим храмам, была под вывеской вначале «Склады», а после — «Хлебозавод». В одном его цехе выпекали булки, а в другом умерщвляли людей. В крытых автомобилях на территорию хлебозавода завозили мешки с мукой и жертвы на исполнение. Из ворот завода вывозили горячие булки и теплые, не остывшие еще тела расстрелянных.

Летних же расстрельных полигонов Белгородский оперсектор имел два: дальний и ближний. Дальний — Мачурина роща. Ближний был через реку.

 

ИНВАЛИДЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ…

Последние расстрельные акции в Белгороде производились в 1951- 1952 гг. Отстреливали тогда инвалидов Отечественной войны. За их ненужностью. За то, что они своими искалеченными телами омрачали жизнь партийной и советской верхушки, а всем видом своего жалкого существования не вписывались в общую картину советского благоденствия и сплошного коммунистического рая, о которых денно и нощно тогда вещало радио, писали газеты. Шестью годами раньше их всех выплюнула из своей страшной и кровожадной пасти недавно закончившаяся война. Официальная статистика тех лет умалчивала о их численности. Она продолжает умалчивать об этом и сейчас. А было их более 10 млн. Многие из них адаптировались в мирной жизни и даже нашли в ней свое место. Самых-пресамых мучеников — обезноженных, обезрученных или совсем лишенных конечностей (за такими был закреплен термин тех лет — «обрубки» — В. Ц.) разместили по интернатам и домам инвалидов Отечественной войны.

Но часть инвалидов осталась выброшенной за борт нормальной человеческой жизни. По самым осторожным оценкам их численность перевалила тогда за 2 млн. человек. Все они были молодыми людьми в возрасте 25-30 лет. У многих из них еще в довоенный период уже были свои семьи, был у них и отчий дом. Но потеряв руки или ноги, они по своему волеизъявлению, официально, через канцелярии госпиталей, уведомили своих родных и близких о своей кончине, не желая быть обузой для них. Это была их ложь. Святая ложь. Но сколько же матерей, отцов и жен, получив эти фиктивные извещения о смерти, были подвигнуты ими на поступок греха. Сколько же тогда, в те годы, было возжжено в церквях свечей за упокой душ фактически искалеченных, но все же живых людей. Однако если есть святая ложь, то значит, есть и безгрешие в том и за теми, кто, не ведая истинного, совершал возбраняемое.

В конце 1950 года в СССР, в системе ГУЛАГа, было создано несколько лагерей специально для инвалидов Отечественной войны. И сразу же по линии МВД Союза была дана на места установка о повсеместном отлове искалеченных защитников Отечества Технология отлова была проста. Отлавливали на местах. Затем их отправляли в районные центры. Из районов в область, а оттуда уже этапировали непосредственно в лагеря.

Были такие инвалиды и в самом Белгороде. Они обретались в поездах и в вагонах «дачек», у магазинов, кафе и столовых, на базаре и станции, в горпарке и у Преображенской церкви. Насобирав милостыню, страдальцы устремлялись к пивнушкам и там в водке и пиве топили свое горе.

Акция отлова инвалидов закончилась быстро и успешно. Города и веси СССР вскоре были очищены от искалеченного элемента. Инвалиды исчезли почти сразу. И это обстоятельство было замечено тогда всеми. В поездах, городах и селах инвалиды теперь появлялись очень редко. И штучно. Это были те, кому посчастливилось ускользнуть из сетей первого их отлова. Вылавливать вот таких штучных, собирать, кормить, отправлять их по административно-территориальной цепочке, а затем еще и транспортировать в лагерь государство признало теперь делом уже накладным и неэкономичным. Поэтому оно распорядилось так: отлов возлагается на милицию, которая свой улов передает госбезопасности, а чекисты уже прямо на местах — «исполняют» в подвалах своих внутренних тюрем отловленных инвалидов. Белгородское РО МГБ в те годы располагалось все в том же доме Стрельникова по улице Ленина. В этом доме были и подвалы, и подземный ход.

СТРАШНЫЕ НАХОДКИ БЕЛГОРОДА

В 1992 году местной прессе мною предлагалась работа, в которой я писал о первой Белгородской уездной ЧК и других чрезвычайках, находившихся в 1919 году в нашем го­роде, о подвалах и подземных ходах, где они производили расстрелы своих жертв, о том, что рано или поздно, но жители Белгорода все же вздрогнут от вести о найденном в п.х. города могильнике, забитом человеческими останками. Но редакции отказали мне в публикации этого материала.

Но наступил 1993 год. Строители турецкой фирмы «Ильк Умут», производя земляные работы на строительной площадке, где ранее стояло здание Русско-Азиатского банка, вскрыли в его подвалах и в п.х. замурованные останки людей с простреленными черепами, ящик с водкой, карманные часы фирмы «Павел Буре» и орден св. Анны третьей степени, а также серебряные монеты царской чеканки. А несколькими годами раньше такая же находка в п.х. была обнаружена и на строительной площадке при строительстве здания облстатуправления.

О страшных находках тогда умолчали. Молва, запущенная кем-то и прошедшая по городу, списала все, относящееся к тем могильникам, на немцев и гестапо, которого просто и не было в Белгороде. Оно пребывало в Харькове. Расстрельный и захоронный почерк был вовсе не немецкий, а сугубо чекистско-советский.

Все те страшные находки начала 90-х годов в п.х. города были чекистским маузерным приветом всем нам, ныне живущим в Белгороде, из далекого 1919 года от чекистов Саенко, Лю-Си-Ляна и Михаила Васильева.

С 20.12.18 и по 10.01. в период пребывания в Белгороде Временного Советского правительства Украины, военным комендантом нашего города был харьковский чекист Степан Афанасьевич Саенко. В его ведении находились тогда два интернациональных батальона и китайская рота Лю-Си-Ляна из особого отряда ЧК Украины. В те дни они наводили революционный порядок в Белгороде и обеспечивали безопасность пребывания в уездном городе народным комиссарам Украины во главе с Пятаковым. И китайская рота УкрЧКа, и сам Саенко располагались тогда в здании Русско-Азиатского банка. Белгородцы старшего поколения помнят еще это здание, построенное из красного кирпича в форме замкнутого прямоугольника, с внутренним двориком и арочным проездом в него со стороны пр. Ленина. Зимой 1919 года китайцы прямо на плацу этого дворика расстреливали россиян и белгородцев. Расстрелянные лежали там по нескольку дней. Потом трупы вывозились и сбрасывались в ров за Новорусским кладбищем. А кровь расстрелянных, смерзшаяся коржами, оставалась неубранной до самой весны. И когда весеннее солнце стало припекать пожарче, из-под ворот арочного проезда на Гражданскую улицу устремились розовые потоки весенней воды от растаявшего снега, льда и крови, и кровавый ручей, весело зажурчав, стремительно понесся вниз по улице. Здание же облстатуправления было построено в 80-х там, где располагалась первая уездная БелЧКа. А первым ее председателем был Михаил Алексеевич Васильев. Из местных телеграфистов. А в коллегию ЧК входили тогда комиссары А. Ф. Загнер, В. Ф. Путимцев, В. Брагин, А. Н. Зайцев, И. М. Лысов и С. П. Набоков. Вот они и наследили тогда и там. И это уже их персональный чекистский привет всем нынешним жителям Белгорода. Но более страшная находка была еще только на подходе. В 1994 году в Белгородской епархии был основан Марфо-Мариинский женский монастырь, которому местные власти передали Успенско-Николаевский собор и полуразрушенную Покровскую церковь. Началось возрождение этих храмов. И при восстановлении Покровской церкви строители раскопали в июле 1995 года еще один страшный могильник. Это было массовое расстрельное захоронение. Среди останков 47 жертв были черепа и кости женщин и детей. Находка могильника в храме Покрова -это тоже был кровавый привет из далекого расстрельного 1920 года. Привет от двух славных чекистов Белгорода, двух слесарей депо ЮЖД, двух возглавителей Белгородской ЧК. Ее председателя поляка М. И . Пионтковского и его заместителя А. Е. Годуна. Где то на пути возможно уже скорого прибытия поступит чекистский привет их п.х., еще и от товарища И. В. Пефти — председателя желдорЧКа.Были находки подобного свойства и по ряду других мест, в том числе и из п. х. находящегося во дворе тюрьмы. Из письма чекисту Годуну от чекиста Набокова: «Вскорости после ареста Белгородский Архирей (речь идет о наместнике Белгородского мужского монастыря еп. Никодиме- В.Ц.) был расстрелян во дворе тюрьмы и там же был закопан. Об этом никто не знал, кроме троих человек в присутствии председателя ЧК т. Васильева. Таковая операция была произведена в ночное время. Архирея не освободили и некоторые делегации Высокого священно-духовного сана абратна не возвратились — их постигла такая же участь, как и самого архирея. После освобождения г. Белгород от деникинацевпошли с председателем бывшим ЧК Васильевым проверили во дворе тюрьмы , где был закопан труп архирея. Таковой откапывали и убедились, что труп архирея на месте и закопали обратно» Приведенный текст идентичен оригиналу письма Набокову буква в букву. Каждому ежу становится понятно, что у чекиста Набокова с грамматешкой не в дугу. Ну так это и ничего. За 50 лет, которые прошли после описываемых им в письме событий, он уже в грамоте изрядно поднаторел. А вот в те годы свои молодые он запендюривал в слове из трех букв по четыре ошибки и все это куда бы ни шло, но перенести все же можно было бы. Очень даже спокойно. Все было бы ничего, оставайся он тем, кем он был ранее. А ранее Набоков пребывал рабочим по черным работам. Разнорабочий, значит, ежели переводить это на язык нынешнего перечня рабочих профессий. Так нет же, он-то и полез в комиссары. Возжелалось власти. И дали ему эту власть, и наделили его неограниченными полномочиями. Отдали на откуп ему судьбы сотен тысяч людей. В Белгородском уезде их было тогда свыше 200 тысяч человек. И вот он решал тогда, кого казнить, а кого миловать. Больше, конечно же, он их казнил. То же вершили и его соратники по коллегии первой Белгородской ЧК. А это и есть то, самое страшное. Очень страшно, когда такие вот отжимки из человеческих отбросов садились в комиссарские кресла и вершили свой каторжный правеж. Это после них, таких, на Руси каждый город и слобода были превращены в могильники, а уезды в сплошные погосты.

ПОСТФАКТУМ

В конце настоящего повествования предлагаю свой виртуальный вариант схемы подземных ходов Белгорода, привязанный к плану города в масштабе 1:125 м (см. рис. Плана-схемы 2). Объекты, под порядковыми номерами 1-11 сохраняют за собой прежние условные обозначения и сейчас. Вновь же введенным в оборот объектам по настоящему повествованию присвоена уже буквенная нумерация.

Таким образом, цифровые и буквенные условные обозначения в ниже приведенном перечне будут принадлежать следующим городским объектам: 1. Камышитовый завод. 2. Ж/д вокзал. 3. Кинотеатр «Челюскин» (бывший «Иллюзия», впоследствии Дом политпросвещения, а ныне Облсуд). 4. Здание снесено (бывшая церковь у касс Аэрофлота, подразумевается Михайловский храм). 5. Дом по ул. Литвинова (?). 6. Дом Советов. 7. Здание драмтеатра (ранее церковь Рождества Богородицы на территории женского монастыря). 8. Пивзавод (ранее пивзавод Эсслингера). 9. Преображенский храм. 10. Церковь за к/т «Родина» (Покровский храм). 11. Дом Самойлова (он же — уездная БелЧКа, клуб ж/д, облстатуправление, переговорный пункт), а) Свято-Троицкий кафедральный собор мужского монастыря (снесен в 30-е годы, ныне на его месте высится дом 74 по пр. Ленина); в) Тюрьма; г) Архиерейский дом (снесен в послевоенное время); д) Георгиевская церковь (снесена в 30-е годы, ныне на ее месте выстроен угловой дом 62/2 по пр. Ленина и ул. Чернышевского); е) Русско-Азиатский банк (снесен в 1993 году, на том месте ныне находится Росбанк, выстроенный турецкой строительной фирмой); ж) Уездная управа (позже обком ВЛКСМ, ныне — суд); з) Смоленский собор; и) Горуправа (ныне строительный техникум); и) Сергиевская церковь (снесена в 30-е годы, ныне на том месте стоит двухэтажный ж/д на углу улиц Кирова и Коммунистическая); л) Дом Стрельникова (позже РО НКВД, МГБ, поликлиника, в 70-х годах снесен); м) ЖелдорЧКа (ныне линейная ж/д милиция и прокуратура); н) Никольская церковь (снесена в 30-х годах); о) Николаевский собор (с 30-х годов склад, после — булочный цех хлебозавода); п) Мужская гимназия (ныне финансово-экономический институт); р) Введенская церковь (взорвана в 30-х годах, ныне на том месте выстроен двухэтажный ж/д на углу ул. Воровского и пр. Ленина).

 

Последнее же и решающее слово о подземном лабиринте нашего города смогут сказать только те, кто исследует его ходы и пройдет по их кружеву от входа и до выхода.

1999 год.

­