Мы сделали Главный Белгородский чат: https://t.me/+ajqWAoUKZksyYzdi

Прохоровка. Неизвестное сражение великой войны (3).

В.Н. ЗАМУЛИН

День 12 июля ни одной из противобор­ствующих сторон не принес желаемого ре­зультата. Н. Ф. Ватутину удалось удержать соединения группы армий «Юг» в системе трех армейских оборонительных рубежей. Попытки неприятеля прорвать тыловой ру­беж и выйти на оперативный простор, как и окружить часть войск 69-й армии, успеха не имели. Немалыми усилиями советскому командованию удалось остановить насту­пление армейской группы «Кемпф» после прорыва обороны 69-й армии и взять ситу­ацию под контроль.

clip_image002

Гренадеры 167-й пехотной дивизии ведут бой с атакующими подразделениями 5-й гвардей­ской танковой армии. Трофейное фото

Однако нельзя сказать, что в этот день советская сторона праздно­вала победу. Скорее наоборот, 12 июля был самым трагичным и, по сути, неудачным днем не только оборонительной операции Воронежского фронта, но и Курской бит­вы в целом. Главную задачу — разгромить вражескую группировку, вклинившуюся в оборону фронта, и перехватить инициа­тиву — решить не удалось. Разработанный советским командованием план фронто­вого контрудара оказался неудачным, т. к. он не соответствовал изменившейся об­становке, а возможности войск — постав­ленным задачам. Ударные соединения были обескровлены за несколько часов, на отдельных участках даже оставили за­нимаемые позиции. Очевидно, что потери гвардейской армии оказались больше, чем у эсэсовцев. Кроме того, все соединения 4-й танковой армии и армейской груп­пы «Кемпф» сохранили боеспособность. Так, 2-й танковый корпус СС перед нача­лом контрудара располагал 294 танками и штурмовыми орудиями, а утром 13 июля за счет восстановленных боевых машин его численность достигла 251 единицы.

Главной ошибкой советского командова­ния было принятие решения о фронтальном ударе двумя танковыми и двумя стрелковыми корпусами в районе Прохоровки не по флан­гам, а в лоб наиболее сильному на тот момент вражескому соединению, которое перешло к обороне. Из-за этого неприятель нанес нам большой урон. Причем на направлении глав­ного удара войск Жадова и Ротмистрова не удалось не только разгромить противника, но и удержать его перед занимаемыми пози­циями. Соединения СС, перейдя в контрата­ку, продвинулись на этом направлении впе­ред, как и в прежние дни, до 4 км.

По неполным данным, в двух гвардей­ских армиях 12 июля вышло из строя 7019 бойцов и командиров, в том числе 5-я гвар­дейская танковая армия потеряла 3563 че­ловека, из них 1505 убитыми. В четырех корпусах и передовом отряде армии Ротми­строва противник подбил и сжег 340 танков и 17 самоходных установок. 194 танка сго­рели, а 146 вышли из строя, но могли быть восстановлены. Однако значительная часть подбитых боевых машин оказалась на тер­ритории, контролируемой неприятелем, и немцы их просто подорвали. Таким об­разом, армия лишилась 53 % танков и САУ, принимавших участие в контрударе, или 42,7 % от находившихся в строю в этот день во всех пяти корпусах. Этой бронетехни­кой по нормам 1943 г. можно было воору­жить два танковых корпуса. Главная причи­на столь тяжелых потерь — использование командованием Воронежского фронта тан­ковой армии не по назначению, а также игнорирование приказа наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 г., в котором был аккумулирован накопленный опыт приме­нения бронетехники. Вместо ввода в про­рыв для развития успеха технику бросили на пробивание пути без разведки, необхо­димой поддержки артиллерии и авиации.

clip_image004

Командир 18-го танкового корпуса генерал-майор Б. С. Бахаров. 1942 г.

Сегодня еще недоступны для изучения стенограммы переговоров командования фронтом с И. В. Сталиным, но, судя по при­нятым решениям, Верховный ожидал более весомых результатов от контрудара и был крайне недоволен ситуацией, сложившей­ся на Воронежском фронте. В течение опе­рации Ставка основные резервы выделяла именно Ватутину. К началу Курской битвы его фронт имел шесть армий, в том числе одну танковую, 8 июля ему дополнительно были переданы два танковых корпуса.

clip_image006

Танкист подбитой «тридцатьчетверки» перевязывает своего товарища

Поэтому, чтобы разобраться в ситуации уже 12 июля, И. В. Сталин связался с Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым, находив­шимся в штабе Брянского фронта, и на­правил его представителем Ставки ВГК на Воронежский фронт. Одновременно на­чальнику Генштаба было приказано отбыть на Южный фронт.

Утром 13 июля Г. К. Жуков прибыл в штаб Воронежского фронта, где оперативно было проведено совещание, на котором была рассмотрена сложившаяся обстанов­ка и итоги контрудара. «Было решено, — вспоминает Г. К. Жуков, — чтобы добиться лучших условий для контрнаступления фронтов, еще энергичнее продолжать на­чатый контрудар, чтобы на плечах отхо­дящего противника захватить ранее зани­мавшиеся им рубежи в районе Белгорода». Но до этого было еще далеко.

В это же время в ставке фюрера тоже шло совещание, на котором Гитлер объявил ко­мандующим группы армий «Юг» и «Центр», что из-за невозможности быстрого дости­жения целей операции «Цитадель» она пре­кращается. Но войска об этом пока не знали и перед соединениями 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф» стояли преж­ние задачи: надежно прикрыть левый фланг и как можно быстрее завершить окружение русских войск у Прохоровки и южнее.

События этих напряженных дней на­ходятся в тени знаменитого контрудара 12 июля. Это был последний день, когда ко­мандование 4-й танковой армии пыталось силами всех трех дивизий корпуса СС за­мкнуть кольцо вокруг станции, но благодаря успешным действиям советских войск рас­четы немцев рухнули. Командование Воро­нежского фронта понимало, что противник пытается спрямить фронт и выдавить 69-ю армию из междуречья Северского и Липово­го Донца. Однако эта местность была очень удобна как плацдарм для перехода в кон­трнаступление, и Ватутин всеми имевшими­ся средствами пытался ее удержать. Но до­биться желаемого не удавалось, в том числе и из-за распыления сил двух гвардейских армий в неудавшемся контрударе.

Завершающий этап сражения пришелся на 14—16 июля. В ночь на 17 июля авиараз­ведка установила отвод частей противника с переднего края. С началом отхода немец­ких войск завершилось Прохоровское сра­жение. Несомненно, Красная армия одержа­ла победу под Прохоровкой — не позволила противнику прорваться к Обояни, застави­ла его отказаться от своих далеко идущих планов и вынудила отвести войска на исход ные рубежи. Но надо отметить, что в силу сложившейся обстановки враг не имел воз­можности победить не только на юге, в по­лосе Воронежского фронта, но и в Курской битве в целом. РККА, перейдя к стратегиче­ской обороне, имела превосходство во всех основных силах и средствах над наступа­ющими войсками вермахта, за спиной обо­ронявшихся стоял мощный резерв Ставки ВГК — Степной фронт.

В адрес Н. Ф. Ватутина и штаба Воронеж­ского фронта некоторые исследователи вы­сказывали и высказывают целый ряд кри­тических замечаний, обвиняя в ошибках и просчетах в период оборонительной опе­рации и в частности Прохоровского сраже­ния. Эта критика небеспочвенна. Необхо­димо признать, что момент для проведения контрудара 12 июля был выбран неудачно. Ввод в сражение двух свежих гвардейских армий был проведен при отсутствии ин­формации о противнике, без проведения

разведки и серьезной подготовки в полосе наступления. Да ее и нельзя было провести в столь короткий срок и при такой высокой динамике боевых действий.

Командование недооценило характер действий противника и возможное разви­тие обстановки в ближайшие 2—3 суток. Это привело к нанесению основного удара в лоб наступающей вражеской группиров­ки, а не по флангам, как предполагалось. Взаимодействие между наступающими ча­стями и соединениями не было налажено должным образом, что привело в отдель­ных случаях к боям между нашими частя­ми, бомбардировке нашей авиацией своих позиций и неоправданным жертвам.

Обеспечение наступавших армий было организовано из рук вон плохо. Артиллерия сидела на «голодном пайке». Так, в 5-й гвардейской армии запас боеприпасов со­ставлял всего полбоекомплекта на орудие, вместо 2,5—3 по норме в период наступле­ния.

clip_image008

Похороны погибших бойцов и командиров одной из стрелковых дивизий Воронежского фронта

«…16 июля к нам на КП прибыл… Мар­шал Советского Союза Г. К. Жуков. Он инте­ресовался, как был организован ввод армии для нанесения контрудара 12 июля, — вспо­минал А. С. Жадов. — …Оставшись со мной наедине, он выразил недовольство орга­низацией ввода армии в бой и сделал мне строгое внушение за то, что полностью укомплектованная личным составом, хоро­шо подготовленная к выполнению боевых задач армия вводилась в сражение без уси­ления танками, достаточным количеством артиллерии и крайне слабо обеспеченной боеприпасами. В заключение Георгий Кон­стантинович сказал: «Если по каким-либо причинам штаб фронта не сумел свое­временно обеспечить армию всем необ­ходимым, то вы должны были настойчиво просить об этом командующего фронтом или в крайнем случае обратиться в Став­ку. За войска армии и выполнение ими по­ставленной задачи отвечают, прежде всего, командарм, командиры корпусов и диви­зий». …Обращаться в Ставку за какими-либо разъяснениями и помощью — такие мысли мне в голову тогда не пришли».

Нетрудно представить, что подобная си­туация не могла привести к разгрому врага, в лучшем случае — к срыву его наступления. Согласно отчету штаба 5-й гвардейской танковой армии за 12—16 июля против­ником было сожжено 323 танка и 11 само­ходных орудий. Точные потери среди личного состава установить практически невозможно. «И. В. Сталин, когда узнал о наших потерях, пришел в ярость, — вспо­минал П. А. Ротмистров, — ведь танковая армия по плану Ставки предназначалась для участия в контрнаступлении и была нацелена на Харьков. А тут — опять надо ее значительно пополнять. Верховный решил было снять меня с должности и чуть ли не отдать под суд. Это рассказал мне А. М. Ва­силевский. Он же затем детально доложил И. В. Сталину обстановку и выводы о срыве всей летней немецкой наступательной опе­рации. И. В. Сталин несколько успокоился и больше к этому вопросу не возвращался. Между прочим, командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин представил меня(!) к ордену Суворова I степени. Но ор­дена на сей раз я не получил».

По решению Сталина была создана комис­сия для расследования причин больших по­терь, понесенных под Прохоровкой, во главе с секретарем ЦК ВКП(б) Г. М. Маленковым. Результатом ее деятельности стал отчет, представленный И. В. Сталину в конце июля 1943 г. Выводы этого документа неутеши­тельны. Боевые действия 12 июля названы образцом неудачно проведенной операции.

История Прохоровского сражения еще до конца не написана. И сегодня, стремясь изучить и понять это крупнейшее событие минувшей войны, отдавая дань мужеству советского солдата, мы должны честно и объективно оценить не только заслуги и полководческий талант, но и ошибки тех, кто планировал и проводил эту операцию.

В.Н. ЗАМУЛИН,
кандидат исторических наук

Редакция сайта благодарит Валерия Николаевича Замулина за разрешение на использование материала.



Кол-во просмотров страницы: 7955

Короткая ссылка на эту страницу:


Оставить комментарий

;-) :| :x :twisted: :smile: :shock: :sad: :roll: :razz: :oops: :o :mrgreen: :lol: :idea: :grin: :evil: :cry: :cool: :arrow: :???: :?: :!: