Летопись Белогорья

К.С. Дроздов

ЧАСТЬ 3

К осени 1918 г. германские оккупационные войска полностью скомпрометировали себя в глазах местного населения массовыми реквизициями хлеба, фуража и других предметов, а также из-за контрибуций, налагаемых за проступки отдельных лиц на целые сельские общества. «Действительно, вопрос с реквизициями стоит крайне ненормально, — доносил министру внутренних дел гетманского правительства Харьковский губернский староста 19 сентября 1918 г. — …Случаи самовольных и неправильных реквизиций хлеба, фуража, скота, масла, меда, экипажей и прочее делаются все более и более частыми, принимая по местам поголовный характер. От реквизиции не всегда спасает хозяев и наличие у них охранных документов, выданных германской комендатурой, так как самые реквизиции часто производятся по самостоятельному почину отдельных воинских частей, расселенных в данной местности, вне каких- либо распоряжений по этому предмету со стороны германского командования».

Летом 1918 г. на Украине начались массовые забастовки рабочих промышленных предприятий и железнодорожников. В июле забастовали железнодорожники Харькова. Многие машинисты и рабочие Белгородского депо во главе с Семеном Гетманом приняли решение поддержать забастовщиков. В Белгороде, в Пушкарском лесу, состоялось нелегальное собрание в поддержку бастующих трудящихся Украины. Немецкие власти разогнали это нелегальное собрание, причем половина его участников была арестована и выслана в тюрьмы гг. Вильно и Бреста, где в это время содержались политически неблагонадежные заключенные, всего до 6 тыс. чел. Так, белгородский железнодорожник А.П. Мясников просидел в одиночной камере тюрьмы г. Вильно с июля по декабрь 1918 г., пока не произошла революция в Германии и германские части не начали эвакуироваться из Прибалтики к себе на Родину. Машинисты С. Лазарев и И. Ципкин были арестованы немцами и просидели в Белгородской тюрьме 36 дней, после чего решением суда были освобождены из заключения, но по службе уволены. В результате они вынуждены были перебраться в Курск, где были приняты Советом Курских железнодорожников.

А вот как об этих событиях вспоминал спустя годы белгородский машинист Коваленко: «…В Харькове забастовали все тогда. Харьков посылает депешу в Белгород: «Высылайте мне бригады для обслуживания». И Святкин (начальник участка) тут как тут, посылает пять бригад, еще пять, на каждую бригаду 16 руб. керенками, 2 фунта сала и буханку хлеба. И вот, во вторую бригаду попал и я, прихожу в коридор в депо и говорю своим товарищам: «Давайте не ехать, а то нам, как штрейбрехерам, дадут сала». Товарищи на словах согласились, а на деле нет. И приходит дело к концу, надо ехать. И уже приходит конвоир брать нас под конвой. Святкин призвал меня и говорит: «Ну, последнее Ваше слово, Вы согласны ехать или нет? А то я вас впишу в книжку». Тогда я согласился, вышел в коридор и только меня видели. Эти недели скитался по чердакам, по кладбищу, а в это время некоторые имели биллютень и покрикивали: «Ах, вы, подлецы, не можете поддержать товарищей!». Но все-таки мои товарищи ездили в Харьков, обслуживали, и спустя некоторое время мне отдал товарищ Дидюра 5 рублей. «Это, — говорит, — твои деньги, которые тебе причитались, а ты убежал». Так немецкая забастовка закончилась таким финалом, что собрание, состоявшееся на Пушкарской горе, и которым руководил Семен Гетман, было немцами разогнано, половина участников арестована и отправлена на принудительные работы, откуда из Бреста многие из них, не явились и погибли там. А остальные товарищи приступили к работе…» .

Что же касается процесса украинизации на Белгородчине, то полнее и ярче всего он нашел свое отражение в деле народного образования. 1 августа 1918 г. гетман П.П. Скоропадский утвердил закон об обязательном изучении во всех средних учебных заведениях, учительских семинариях и институтах, а также в духовных семинариях украинского языка, литературы, истории и географии Украины: «Викладання украиiньской мови iсторii та географii Украiни починаеться з початком 1918/1919 шкiльного року» . Как следует из записей журнала педагогического совета Грайворонской женской гимназии, 5 июля 1918 г. все учителя гимназии подали председателю педсовета записки, в которых указывали, что в будущем учебном году они не могут вести преподавание своих дисциплин на украинском языке, а чуть позже, в августе, педсовет постановил ходатайствовать перед попечительским советом гимназии «об ассигновании потребной суммы на оплату переводчика циркуляров с украинского на русский язык». Несколько лучше обстояли дела в мужской гимназии, где на новые должности преподавателей украинского языка, литературы, истории и географии Украины были представлены лица, прошедшие специальные курсы летом 1918 г. в Харькове. Следует отметить также тот немаловажный факт, что в гимназии не было отмечено случаев «арештив осiб персонального складу за нацiональну дiятельность». 7 сентября 1918 г. педсовет Грайворонской женской гимназии, чтобы пополнить библиотеку гимназии книгами на темы украиноведения, принял решение выписывать журналы «Вiльна украiнська школа» и «Книгарь» . В конце сентября 1918 г. преподаватели гимназий г. Грайворона принимали присягу «на вiрнiсть Украiнськii Державi и утверждали ее собственноручной подписью: «Урочисто обiцяю вiрно служити Державi Украiньскi, вiзнавати ii державу, виконувати ii законi i всiма силами охороняти ii iнтереси i добробут». Примiтка: особи, якi вiдмовляться вiд урочистоi обiтнiце, не примаються на службу, а тi, що вже маються на службу звiльняються вiд нoi» .

К осени 1918 г. вопрос о принадлежности занятых германско-украинскими войсками уездов Курской и Воронежской губерний к Украине еще не был окончательно решен на переговорах, проходивших в Киеве. Но именно эта территория становится первой остановкой для огромного количества беженцев и переселенцев из Центральной России, занятой большевиками. Сюда стекаются представители российской интеллигенции, буржуазии и просто рядовые обыватели, недовольные властью большевиков. Так, по словам преподавателя рисования Корочанской мужской гимназии Е.В. Молчанова, он проживал в г. Харькове, «ибо был вынужден бежать с семьей из г. Корочи (Курская губерния), который заняли матросы и красноармейцы, устроив там избиение интеллигенции». Валуйки, как писал корреспондент газеты «Южный край», город беженцев от большевиков из всех мест, особенно много их из слободы Никитовки. Прежде всего, это купечество, интеллигенция, бывшее офицерство. «Беженцами полны гостиницы, постоялые дворы и частные квартиры. Станция «Валуйки» эвакуирована донельзя» .

Поток беженцев резко увеличился в сентябре 1918 г., после первой волны красного террора, прокатившейся по территории Советской России: «…Паника, охватившая всех не сочувствующих большевикам и обеспеченных жителей Москвы, чудовищна… Количество  прошений об охране, так же как и заявлений о разрешении на немедленный выезд от представителей русской интеллигенции и аристократии, необычайно велико. Появилась весьма секретная организация, которая в среднем за 100 рублей перевозит беженцев на Украину, а оттуда доставляет муку и сахар…», — следовало в донесении из генерального консульства Германии в Москве рейхсканцлеру Гертигенгу.

В это время в Советской России уже действовали временные правила «О порядке выхода из российского гражданства лиц, проживающих на территории Российской республики и желающих вступить в украинское подданство, и о регистрации российских граждан, проживающих на территории Украины». В них было указано, что до заключения мирного договора с Украиной территорией Украины считаются те местности, которые входят в черту, предложенную в качестве границы Украины российской мирной делегацией в Киеве. Статья 2 этих правил разрешала выход из российского гражданства бывшим подданным Российской империи, желающим принять украинское подданство. При этом они должны являться постоянными жителями Украины, быть свободными от всяких обязательств по отношению к казне Российской республики и отдельным российским гражданам и дать обязательство переселиться на Украину, если сами они временно находятся в пределах Российской республики. В то же время статьи 14 и 15 позволяли бывшим подданным Российской империи, проживающим на территории Украины и желающим все-таки остаться гражданами Российской республики, получить в российском консульстве заграничный паспорт .

Однако большинство граждан в обоих государствах, стремясь избежать извечной волокиты при оформлении необходимых бумаг, пересекали новоявленную российско-украинскую границу самостоятельно, на свой страх и риск.

Еще 14 июня 1918 г. В.И. Ленин направил телеграмму в адрес Курского Совдепа следующего содержания: «Настоятельно прошу принять экстренные меры против пограничного отряда на станции Желобовке, Льговского уезда, по линии Курск-Коренево, где отряд отбирает деньги и ценности даже у бедных украинцев и русских и поддается провокаторам, желающим сорвать мирные переговоры с Украиной. Прекратите это позорение Советской власти» .

Схожая ситуация была и в Белгородском повите, по другую сторону российско- украинской границы. В то время масса рабочих следовала с Украины в Великороссию, а с территории Советской России пробирались для более свободной жизни на Украине представители крупного капитала и российской интеллигенции, а также всякого рода спекулянты, везущие товары из Москвы в города Украины. В районе сел Ольшанец — Озерово и др. пролегла полоса нейтральной зоны. Молодежь из этих сел стала заниматься воровством и грабежом граждан, проезжающих через границу. «В полосе нейтральной зоны много грабили, и даже были случаи убийств», — вспоминал впоследствии современник тех событий. — «Немецкие войска, проживая на демаркационной линии и зная, что в России всего много, и что в Германии продовольственный кризис, занялись тоже ловкой работой. На территории своего расположения встречали провозивших из Украины в Москву белую муку и сахар и приступали к реквизиции. Спекулянты скоро поняли, что нужно откупаться, и начали предлагать немцам керенки, последние, хотя и не умели читать по-русски, но керенку в 20 руб. не брали, а всегда указывали на сороковку или две сороковки. А в дальнейшем приспособились так: деньги возьмет один, отпустит его (спекулянта), а другой нагоняет, забирает сахар и муку и отпускает порожним. Сами же немцы открывали на границе торговые пункты сахаром, а также и посылками, и посылали очень часто посылки домой в Германию».

В 1918 г. на Белгородчине, по которой пролегла демаркационная линия между Украинской Державой и Советской Россией, в смертельной схватке сошлись два мира: старый, пытавшийся сохранить традиции и уклад императорской России, и новый, еще только рождавшийся в вихре революционных преобразований Февраля и Октября 1917г. Ожесточение, как со стороны красногвардейцев, так и со стороны их противников, нарастало с каждым днем. Маятник самоубийственной гражданской войны раскачивался все сильнее, а дьявольский Молох требовал для себя все новой и новой человеческой крови, независимо от того, кому она принадлежала «красным» или «белым».

В апреле месяце, когда германский отряд первый раз появился в селе Вислом, а красные партизаны и члены ВИКа отошли на другой край села, военврач Николаев надел мундир, подполковничьи погоны и стал ожидать желанных гостей. «Желанные гости пользы никакой не принесли Николаеву, но все-таки он был успокоен. В это время наскочили красные партизаны, забрали доктора и, несмотря на его просьбы, расправились с ним, как с белым офицером, т.е. расстреляли такового» .

В селах Быковка, Козьмодемьяновка, Непхаево и Киселево Белгородского повита было много случаев, когда кулаки указывали дворы красногвардейцев гайдамацким властям, а последние принимались уже за порку шомполами.

В селе Рождественском того же повита местный священник стал доносить на крестьян, участвовавших в погромах, бывшему помещику Иосту и гайдамакам. Но, как только немецкие войска выбыли на два дня из Рождественского, сюда явились партизаны и «убили попа, как явного контрреволюционера». Духовенство округи ополчилось на жителей села: «Вы, мол, все — большевики, убили попа». Гайдамацкие власти в ответ на убийство священнослужителя дали обещание забрать в селе весь скот, а также выбрать все из сундуков. Напутанные крестьяне вынуждены были со всем своим имуществом перебраться из села в поле, где охрану над ними взяли красные повстанцы, которые не допускали сюда никого. Это продолжалось до тех пор, пока пыл ожесточения не сошел с духовенства и гайдамацких властей» .

В селе Козьмодемьяновка кулаки стали отбирать урожай и выдавать красногвардейцев гайдамакам. Как только немецкие войска вышли на время из села, в один из праздничных дней вооруженные красные повстанцы ворвались в церковь: «Публика в это время с испуга не знала, что делать, повстанцы успокоили публику, забрали с собой враждебный элемент,

который и был отправлен в штаб красных войск на станцию Беленихино» . Дальнейшая судьба их была предрешена.

25 июля 1918 г. в рапорте головы Белгородской повитовой державной варты Белгородскому повитовому старосте  сообщалось, что «настроение населения спокойное, за исключением местностей, оставленных немецкими войсками, где стали появляться банды красногвардейцев, которыми 24 июля с.г. в селе Крюково расстрелян священник отец Владимир» . А в рапорте начальника 3-го участка Белгородской повитовой державной варты за период с 15 по 21 августа говорилось о том, что общее настроение населения спокойно- выжидательное, «из бедных и безземельных крестьян 50 % недовольны новым строем, но пока ни в чем себя не проявляют».

Партизаны из отряда тов. Громова, которые в конце апреля освободили Обоянь от немцев, как только вошли в город, сразу же расстреляли акцизного чиновника Рашке, землевладельца Витавского, городского голову и военного чиновника Короля, а также уездного врача Шебаева. Но еще раньше, во время эвакуации красных партизан из Обояни, 18 человек их направились на Полевую и расположились на отдых в Полозовке Курского уезда. «Полозовцы, руководимые кулаками и попом, набросились на партизан и перебили их, закопав даже часть в землю еще живыми». Вторая партия партизан в числе 40 чел. уже готовилась к смерти: яма для них была выкопана, и задержанные задыхались в помещении без воздуха. С невероятным трудом их удалось спасти начальнику уездной милиции и местным караульным. Пойманного в Рождественской волости комиссара земства бывшего учителя Пушкарской школы правого эсера И.В. Бочарова, который встречал германцев в Обоянской земской управе, продержали под страхом и угрозой расстрела целую ночь. «Он клялся им и крестился на иконы, становился на коленки, что он ничего с этой, по его выражению, «сволочью» не имеет общего и пощажен был, как учитель, едущий по своему делу».

В то время на обоянском шоссе был разрушен мост через реку Псел. На заседании Обоянского уисполкома тт. Аносовым и Исаковым было внесено предложение собрать всю местную буржуазию и заставить ее лично сделать мост. «На другой день на берег Псела стал сходиться нетрудовой элемент с топориками, с пилами, с молотками и, поглаживая «пузцы», поглядывали друг на друга. Явился Лазарев, привезли доски, балки и столбы, и руководители подогнали к берегу поближе буржуазию. Надо было видеть этих паразитов за этой работой: тут тесал палю член судебной палаты Краль, там бывший член 3 Госдумы, фамильный дворянин В.В. Лукин и его брат Евгений, гундосый, клубный хлыщ, пилили шпалу; а возле, покрякивая, непременный член Кашернинов и толстая купчиха Юнакова таскали доски; в сторонке зем. начальники, Павлов и Чарторыжский смолили бочку; толстяк Сибиряков сопел под дубом. Бровцины (помещики), засучив рукава, расправляли канаты, а попы из Смоленской и Собора утирали рукавами пот, а остальная знать — кто что. В два дня мост был готов».

Пользуясь тем, что часть территории Обоянского уезда была занята германцами, противники большевиков стали открыто выступать против Советской власти. В четверг на пасхальной неделе в с. Ольшанке они колокольным звоном собрали сход, ворвались в здание волкомиссариата, вытащили на улицу военкома тов. Козлова, и один из них ударил Козлова по голове прикладом, от чего военком упал на пороге, а другие выстрелами из винтовок добили его. Прибывший на другой день командир партизанского отряда М.Е. Трунов нашел убийц: сына кулака-дезертира, выступавшего всегда в защиту эсеров, С.Н. Алексеева, его товарищей Ф.Д. Козлова и Полянского, и расстрелял их .

После занятия части Валуйского уезда германско-украинскими частями городская тюрьма оказалась переполнена заключенными, которых подозревали в сотрудничестве с большевистской властью. А ночами в яру, за городом, у самого леса расстреливали всех, кого находили нужным. В ответ партизаны под командованием А.Ф. Авилова убивали тех, кто помогал немцам и гайдамакам. В конце июня 1918 г. на одном из заседаний городской управы было принято решение за большое вознаграждение доставить Авилова в Валуйки живым или мертвым.

А вот как описывал настроения, царившие тогда на Украине, в своем докладе С.М. Холодовский: «Вообще «самостийность» и нынешний государственный строй на Украйне не пользуется большой популярностью. Большинство населения, во всех его слоях, считает чуть что не обидным слово «украинец»; постоянно следует ответ: «Я малоросс, но не украинец». За исключением весьма ничтожной группы «самостийников», никто и не думает об отделении от России. Население и газеты открыто не сочувствуют германо-украинской политике, считая это прямой изменой России. Раковский почти ежедневно получал пачки писем, прошений, депутаций и т.п. с просьбой о присоединении к России. Группа самостийников и хлиборобов (земельные собственники-крестьяне, имеющие до 1000 и более десятин земли) держится, в сущности, только силою оружия (германского и гайдамацкого). Ненависть к немцам и хлиборобам у населения громадна. Немцы не могут добиться получения обещанного хлеба, т.к. население давать его не хочет. Ненависть эта все увеличивается, т.к. немцы и гайдамаки репрессиями не стесняются, а хлиборобы и гайдамаки, кроме того, жестоко сводят свои старые счеты с населением и, таким образом, перешли на гибельную плоскость мести, которая, конечно, не может остаться без ответа. Как только хлиборобы, собравшись, избрали, при помощи немцев, гетмана, то для охраны себя и порядка ими были составлены повсеместно «гайдамацкие курени», т.е. местные малые войсковые (вооруженные немцами) отряды, состоящие исключительно из сыновей хлиборобов и молодых хлиборобов. Эти то курени и расправляются теперь по Украйне при поддержке немцев. Расправа идет жестокая: загоняют по холодному времени в пруды и держат там по часу, по два, чтоб оттуда кричал — в каких разгромах помещиков и хлиборобов участвовал, что сам крал и кого видел, крадущим. Иных расстреливают, иных порят шомполами, ремнями или плетками, присыпая тело солью и т.п. Все это уже вызывает и теперь обратную реакцию: не только повсеместно поднимаются мятежи, с которыми все труднее и труднее бороться власти, но кроме того, всюду все время идут отдельные, малые выступления. Немецкие солдаты сами говорили мне в разных местах (в Ворожбе, под Полтавой и в Лубнах), что они бояться вечером выходить в одиночку без оружия, т.к. бывали случаи, что ушедший таким образом не возвращался, а потом его находили убитым. Бывали случаи, что населением ночью «снимался» на более отделенных постах часовой, вместе с ружьем» .

Тем временем мирные переговоры в Киеве зашли в тупик. Украинская делегация заявила русской стороне, что Украина признала самостоятельную Донскую республику и потому не желает устанавливать с Россией границу в области Дона. Вскоре последовало заявление украинского премьера-министра Лизогуба, что Крым представляет собой самостоятельную государственную единицу, и одновременно начались переговоры о слиянии Крыма с Украиной. Это было воспринято правительством Советской России как нарушение суверенных прав РСФСР. «Признание Украиной независимого Крыма и независимого Дона и отказ устанавливать с Российской республикой государственную границу в этих областях лишают Россию возможности выполнить принятое ею на себя по Брестскому договору обязательство заключения мирного договора с Украиной», — сообщалось в ноте полномочного представителя РСФСР в Германии Иоффе 27 сентября 1918 г.94 Кроме того, правительство Советской России в очередной раз указало украинским властям, что на их территории организуется белогвардейский фронт против России, на протяжении августа-сентября оно неоднократно приводило факты организации и вербовки добровольцев для армий Краснова, Алексеева, Астраханской добровольческой армии и, наконец, Южной армии генерала Семенова. В свою очередь, украинская сторона обвинила Советскую Россию в выражении симпатии к забастовкам на территории Украины со стороны отдельных российских газет и отдельных российских граждан, а затем протестовала против начавшихся на территории Советской республики массовых расстрелов и арестов высших священнослужителей».

Все это рано или поздно должно было привести к прекращению мирных переговоров, что и произошло в начале октября 1918 г. В результате председатель российской мирной делегации Х.Г. Раковский вынужден был выехать из Киева в Москву. Во время этой поездки, в Бахмаче, он был подвергнут обыску и аресту, при этом печати на всех дипломатических пакетах были взломаны и вся переписка России с Германией была просмотрена украинскими властями. Раковский был освобожден лишь после вмешательства германских военных властей. На следующий день после этих событий в помещениях русской мирной делегации в Киеве был произведен обыск. Кроме того, 13 октября были арестованы все те российские граждане, которые находились в дипломатическом вагоне поезда, отправленного 7 октября 1918 г. из Киева. При личном обыске их принудили полностью раздеться. Общее число арестованных составило 70 чел.

Иоффе настоятельно предлагал германскому правительству добиться от Украины освобождения всех арестованных без исключения, возвращения всех конфискованных документов, наказания виновных, торжественного выражения сожаления украинского правительства о случившемся и гарантии, что в будущем подобные грубые правонарушения не будут потеряться. Однако судьба распорядилась иначе, никакого будущего у гетманской Украины уже не было, до полного краха Украинской Державы оставались считанные недели.

3 ноября 1918 г. в Киле произошло восстание матросов германского военно-морского флота, которых поддержали солдаты гарнизона и рабочие порта. Революционное волнение вскоре охватило весь германский флот и послужило сигналом к началу революции во всей Германии. 9 ноября в Берлине вооруженные рабочие и солдаты захватили ряд государственных учреждений, всюду проходили массовые митинги, во многих местах уже развевались красные флаги. В этой обстановке рейхсканцлер Макс Баденский передал власть социал-демократу Эберту. Было объявлено об отречении императора Вильгельма и проведении выборов в Учредительное собрание. Шейдеман, выступая на митинге перед зданием рейхстага, объявил Германию демократической республикой. Бывший германский император Вильгельм Гогенцоллерн бежал за пределы страны. 11 ноября в Компьенском лесу между державами Антанты и Германией было подписано перемирие, устанавливавшее очевидный факт — ее поражение в первой мировой войне. Революция в Германии в одночасье изменила всю политическую карту Восточной Европы. В этих условиях участь Украинской Державы была предрешена.

13 ноября 1918 г. постановлением ВЦИК был аннулирован Брест-Литовский договор и дополнительные соглашения к нему: «Все включенные в Брест-Литовский договор обязательства, касающиеся уплаты контрибуции или уступки территорий и областей, объявляются недействительными… Все оккупированные области России будут очищены. Революционные солдаты Германии и Австрии, создающие ныне в оккупированных областях солдатские Советы депутатов, вступив в связь с местными рабочими и крестьянскими Советами, будут сотрудниками и союзниками трудящихся в осуществлении этих задач. Братским союзом с крестьянами и рабочими России они искупят раны, нанесенные населению оккупированных областей германскими и австрийскими генералами, охранявшими интересы контрреволюции…». Уже 11 ноября 1918 г. Совнарком дал Реввоенсовету республики директиву в десятидневный срок начать наступление в поддержку рабочих и крестьян Украины. В состав группы войск Курского направления входили украинские советские повстанческие дивизии и ряд отдельных местных частей с районом сосредоточения южнее Курска вдоль демаркационной линии от Обояни до Бирюча. Тактика их действий в предстоящем освободительном походе на Украину должна была прежде всего учитывать интересы развития революции в Германии. А это значило, что продвижение вперед передовым частям Красной Армии разрешалось только после вывода германских гарнизонов из городов и железнодорожных станций, предписывалось воздерживаться от форсированного фронтального наступления.

18 ноября Белгородский исполком послал телеграмму в Москву следующего содержания: -Белгородский исполком вступил на территорию Белгородского уезда, восстанавливая по пути Советскую власть по селам, волостям и продвигаясь к Белгороду. Сопротивлений нет, население восторженно приветствует возвращение социалистического правительства» . Долгожданное наступление большевиков на Украину началось. 19—20 ноября появились сообщения о взятии Белгорода повстанческими отрядами. Но как оказалось, белгородские большевики явно поспешили, говоря о взятии города. Все эти дни Белгород находился в руках германских войск. Шестой Корочанский повстанческий полк, получивший приказ взять Белгород 22 ноября, после непродолжительного боя вынужден был с потерями возвратиться на старые квартиры в село Заячье. Германский гарнизон здесь не стал соблюдать нейтралитет, как на это рассчитывало советское командование в Москве, и не собирался сдавать город. В Харькове, где располагался штаб 1-го армейского корпуса, был создан Совет солдатских депутатов, с представителями которого велись переговоры о нейтралитете, но как оказалось, окончательно договориться об этом должны были только 24 ноября. Кроме того, в это же самое время 8-я армия Южного фронта, которая противостояла белоказакам Краснова и должна была оказать помощь при наступлении на Белгород, потерпела неудачу под Лисками. Все это и стало причиной того, что первая, ноябрьская, попытка большевиков захватить город провалилась. 21 ноября 1918 г. начальник Белгородской уездной державной варты в своем рапорте сообщал, что «настроение населения тревожное, в виду набегов большевистских банд в местностях, прилегающих к демаркационной линии». А через неделю, 28 ноября, он уже докладывал, что «вся нормальная жизнь уезда нарушена», «беспорядки, разбойничьи нападения на опорную силу власти (происходят) во всех местностях, оставленных германскими войсками, тяжело ранен начальник Муромской волостной варты Сухамов».

Тогда же немецкие солдаты в спешном порядке стали покидать город Валуйки. Здесь был создан Совет солдатских депутатов, с которым местной большевистской организации удалось установит связь и договориться о нейтралитете. Активный участник тех событий И. Замаренов позднее так вспоминал об этом: «…Немецкие обозы получили приказ выехать немедленно в Уразово. Штабы Валуйской и Острогожской комендатур стали грузиться на вокзал… Буржуазия валуйская подняла такую панику, что немцы ничего не могли поделать. Побросав своп дома и имущество в них, они платили извозчику 500 тогдашних керенских рублей» . Валуйский уком начал готовиться к наступлению на Валуйки против гайдамацких и казачьих войск, так как «немецкое войско было снято, благодаря революции в Германии». Руководил повстанческими отрядами А.Ф. Авилов. Один за другим уходили эшелоны с германскими солдатами и беженцами, а со стороны Купянска приходили новые пополнения гайдамаков.

Бой за Валуйки был коротким, но жарким. Особенно долго гайдамаки удерживались за линией железной дороги Елец — Валуйки. «Не мешает заметить такой факт, — вспоминал позднее участник этих событий А. Мисюров, — когда авиловцы заняли город и двигались по главной улице, параллельно с ними по другой улице двигалась колона немцев, задержавшихся где-то в лесных селах, не то в Хмелевке, не то в Фащеватке. На перекрестках как те, так и другие поднимали вверх руку в знак приветствия. Эту колонну пришлось усаживать в вагоны и отправлять на Родину, кое-что позаимствовав у них из оружия…». 27—28 ноября 1918 г. красными повстанцами и революционными войсками были заняты г. Валуйки и весь Валуйский уезд.

Во второй половине ноября 1918 г. 2-я украинская советская дивизия заняла Ямполь, Рыльск, Коренево, Суджу, Мирополье и к середине декабря поставила германский гарнизон Белгорода перед угрозой полного окружения.

В условиях краха германского оккупационного режима на Украине, одновременно с большевиками начал вооруженную борьбу против гетманской власти Национальный союз, созданный в августе 1918 г. и объединивший три крупнейшие националистические партии: украинских социал-демократов, украинских эсеров и социалистов-федералистов. В ночь на 16 ноября в Киеве были расклеены воззвания, от имени Национального союза призывавшие к свержению Скоропадского. В Белой Церкви, куда накануне выехало руководство союза, было провозглашено создание Директории под председательством В.К. Винниченко. Общее командование вооруженными силами находилось в руках С.В. Петлюры. Вслед за Правобережной Украиной началось восстание и на Левобережье. «Петлюровское движение в своей стихийной крестьянской ипостаси имело ту же природу, что и большевизм».

8 декабря 1918 г. белгородский повитовый староста В.Н. Куколь-Яснопольский подписал распоряжение о подготовке учреждений к эвакуации из Белгорода в Харьков: «Потребное количество вагонов будет предоставлено во вторник 10 сего декабря к поезду, отходящему в 8 часов утра». В рапорте начальника Белгородской уездной державной варты за 12 декабря сообщалось, что «настроение населения весьма тревожное, ввиду занятия многих местностей в уезде большевистскими бандами, которые производят грабежи и убийства, многие бегут, оставляя все свое имущество». 14 декабря, как следовало из телеграммы Новооскольского уисполкома Курскому губисполкому, германские части, находившиеся в районе Шебекинских заводов, сдали вооружение и боеприпасы, при условии свободного проезда их в Германию через советскую территорию. В тот же день окончательно рухнула Украинская Держава — гетман П.П. Скоропадский отрекся от власти и бежал в Германию.

Тем временем Временному рабоче-крестьянскому правительству Украины, образованному 28 ноября в Курске, удалось достигнуть соглашения с германским солдатским Советом 1-го армейского корпуса в Харькове об эвакуации его войск. Это соглашение дало возможность частям 2-й украинской советской дивизии начать новое наступление на Белгород. В результате 20 декабря 1918 г. город был взят большевиками: «Доношу, что 20 декабря в 4 часа утра части вверенной мне бригады повели наступление на Белгород, — сообщал в донесении командир 3- й бригады А.А. Каверин. — В 9 часов 10 минут утра командир 6-го полка тов. Кисель предъявил немцам ультиматум о сдаче города и оружия. В ответ на ультиматум немцы открыли сильный пулеметный и ружейный огонь, после чего нами был открыт артиллерийский огонь и силы двинуты в атаку, и к 12 часам дня город был уже взят.. ,». При отступлении германских частей их эшелон потерпел крушение, так как железнодорожные пути между станцией Долбино и разъездом Толоконное были разобраны.

На заседании 2 февраля 1919 г. Временное рабоче-крестьянское правительство Украины постановило, что «впредь до установления постоянных границ Украины Белгородский и Грайворонский уезды в отношении административного управления подчиняются Курскому административному центру», а 28 февраля 1919 г. отдел народного образования Грайворонского уисполкома издал циркуляр о прекращении преподавания украинского языка в гимназиях впредь до особого распоряжения. Освободившиеся часы предлагалось использовать для преподавания других предметов по усмотрению педсовета.

Украинская держава гетмана Скоропадского во многом оказалась слепком ушедшей эпохи. Скоропадский не создал и почти не пытался создать сколько-нибудь прочной опоры своей власти. Это и обусловило почти мгновенный крах режима после того, как исчезла внешняя поддержка. Что касается национального элемента в гетманской Украине, то он, скорее всего носил характер защитной окраски, гетман не сумел использовать его как консолидирующий фактор в противовес «русскому» большевизму, поскольку он, во всяком случае, в истории русско-украинских отношений, меньше всего был национально окрашен.

К.С. Дроздов

Редакция сайта благодарит администрацию Белгородского государственного историко-краеведческого музея за предоставленный материал.