Летопись Белогорья

В.Н. ЗАМУЛИН.

Курская битва по праву занимает особое место в истории Великой Отечественной войны. Ее значение трудно переоценить. По мнению большинства отечествен­ных и западных исследователей, несмо­тря на то, что с начала 1990-х гг. прошло­го века в российской исторической науке и в обществе начался масштабный процесс переосмысления минувшего, оценка этой битвы как переломного события в борьбе нашего народа с фашизмом не претерпела серьезных изменений.

Однако до сих пор многие важные про­блемы Курской битвы не до конца изуче­ны. Одна из них, вызывающая наиболее острую полемику, — планирование обо­роны советских войск на Курском выступе. Уже в начале 19б0-х гг. XX в. в научных кру­гах и среде военных историков высказыва­лось мнение о допущенной командующим Воронежским фронтом генералом армии Н. Ф. Ватутиным ошибке при прогнозиро­вании шагов руководства немецкой группы армий «Юг», противостоящей его войскам, в предстоящей летней компании. Он яко­бы не совсем верно определил место нане­сения противником главного удара и свои войска равномерно распределил по всему фронту. Это, как утверждалось, явилось определяющим фактором, из-за которого боевые действия в южной части Курской дуги развивались по негативному для нас сценарию.

Напомним, группа армий «Юг» фельд­маршала Э. фон Манштейна, начав на­ступление 5 июля 1943 г., за семь суток продвинувшись на 35 км, полностью пре­одолела две наиболее укрепленные армей­ские полосы обороны, а во второй поло­вине дня 11 июля практически пробила у Прохоровки и третью (тыловую) полосу. Для блокирования прорыва Ставка Верхов­ного главнокомандования вынуждена была направить в этот район из своего резерва две гвардейские армии, три танковых и механизированных корпуса. В результате от­ражение немецкого наступления на юге завершилось лишь 23 августа. В то время как действовавшая в полосе соседнего Цен­трального фронта 9-я армия генерал-пол­ковника В. Моделя вклинилась в его ру­беж лишь на 12—15 км и уже 9 июля была практически остановлена без привлечения стратегических резервов. А через двое су­ток фронт перешел в контрнаступление.

Командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин принимает доклад одного из командиров соединений.

Эта точка зрения имела немало сторон­ников и противников. В спор включился даже Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, принимавший непосредственное участие в разработке Курской стратегической обо­ронительной операции. В своей книге он подробно остановился на вопросах плани­рования обороны в южной части Курской дуги и подчеркнул, что «критика команду­ющего Воронежским фронтом… построена без знания дела». Однако его доводы не всех убедили. В том числе и в силу того, что мар­шал допустил ряд ошибок. Он, в частности, утверждал, что при подготовке операции 40-я и 38-я армии, которые удерживали левый фланг Воронежского фронта, полу­чили не значительные силы артиллерии, а «танков в этих армиях имелось единицы».

В действительности же положение было иным. Оба объединения к началу боев рас­полагали 321 боевой машиной, в то время как 6-я гвардейская армия, находившаяся на направлении главного удара группы армий «Юг», имела 134 танка. Остроту спору придавали и критические высказывания о действиях Н. Ф. Ватутина в ходе Курской битвы в мемуарах Э. фон Манштейна. Его книга была переведена на русский язык и небольшим тиражом (только для служеб­ного пользования) отпечатана Воениздатом еще в 1957 г.

Дискуссия не завершена и сегодня. Одна из причин этого — отсутствие подробной информации о замысле советского коман­дования. При обосновании своих доводов обе стороны опирались главным образом на результаты оборонительной операции, а не на детальный анализ планов постро­ения обороны фронтов, которые до не­давнего времени были засекречены. Воз­можность понять замысел Н. Ф. Ватутина появилась лишь после того, как в начале этого века рассекретили документы фрон­товых и армейских фондов в Центральном архиве Министерства обороны РФ.

План обороны Воронежского фронта был сложным и многоуровневым. Он имел не одну, а, как минимум, две первостепен­ные задачи. Во-первых, остановить и обе­скровить противника на трех мощных ар­мейских оборонительных полосах (хотя готовились еще и фронтовые). Во-вторых, подготовить благоприятные условия для перехода в контрнаступление в направле­нии Харькова и далее к Днепру (в том числе и удержать местность, удобную для развер­тывания ударной группировки).

Краеугольным камнем при постро­ении рубежей войск в районе Курской дуги Ставка ВГК считала систему глубоко эшелонированных оборонительных по­лос глубиной до 300 км. До этого момента фортификационных работ по укреплению столь значительной территории на совет­ско-германском фронте ни одна из сторон не проводила. Помимо этого, Н. Ф. Ватутин решил применить на юге еще один очень интересный и, как показали дальнейшие события, эффективный тактический при­ем для раскола нацеленного на Курск удар­ного клина группы армий «Юг» — создание мощного узла сопротивления на смежных флангах двух группировок Манштейна — 4-й танковой армии и армейской группы генерала танковых войск В. Кемпфа. Исхо­дя из конфигурации линии фронта, сло­жившейся в конце марта, за точку отчета командующий принял два очевидных на тот момент обстоятельства. Во-первых, главная задача немцев на первом этапе — прорваться в район Курска и «окружить наши войска, расположенные западнее линии Белгород-Курск». Во-вторых, наи­более удобные участки для действия их мобильных соединений в полосе фронта располагались на его левом крыле: вдоль дороги Белгород — Обоянь, на местность по линии Белгород — Яковлево — Прохоровка — Марьино и между реками Север­ский Донец и Разумная (в направлении на город Короча и на село Скородное).

С учетом этого генерал предполагал, что неприятель попытается протаранить тан­ковыми клиньями при поддержке авиации позиции войск сразу двух объединений: 6-й гвардейской армии генерал-лейтенанта И. М. Чистякова и 7-й гвардейской армии ге­нерал-лейтенанта М. С. Шумилова, которые удерживали участок в центре и на левом крыле фронта протяженностью примерно 111 км (или 46,3 % его полосы по начерта­нию переднего края). Поэтому командую­щий предложил не растягивать имеющиеся силы по всему фронту, как это утверждают некоторые исследователи, а направить основные усилия на укрепление левого фланга (участка в 164 км), выдвинув сюда в первый эшелон три общевойсковые армии (40-ю, 6-ю гвардейскую и 7-ю гвардейскую), а во второй эшелон — одну танковую (1-ю) и одну общевойсковую (69-ю) армии. Кро­ме того, сюда же предлагалось нацелить общевойсковой (35-й гвардейский стрел­ковый корпус), подвижной (5-й гвардей­ский и 2-й гвардейский танковые корпуса) и противотанковые резервы фронта. Таким образом, главные силы фронта — 22 стрел­ковые дивизии из 35, Н. Ф. Ватутин решил сосредоточить на Обоянском и Корочанском направлениях.

Эта идея была обсуждена в начале апре­ля с первым заместителем наркома обо­роны СССР Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и начальником Генштаба Маршалом Советского Союза А. М. Васи­левским, которые в это время по заданию И. В. Сталина находились на Воронежском фронте. Как вспоминал Г. К. Жуков, после детального анализа обстановки и данных разведки Москва согласилась с мнением ко­мандующего о том, что неприятель главные силы бросит для прорыва обороны сразу двух армий.

В дальнейшем этот план претерпевал ряд изменений, разрабатывались несколь­ко его вариантов, тем не менее Н. Ф. Вату­тин не менял своего мнения относительно районов нанесения главного удара немца­ми и места нахождения главных сил фрон­та перед битвой. Можно с уверенностью утверждать, что его расчеты явились опре­деляющими для выстраивания советской обороны на южном фасе Курской дуги и, как показали дальнейшие события, оказа­лись точными.

В это же время, в апреле в Москве было принято одно важное решение, которое на­прямую повлияло на процесс планирова­ния обороны Воронежского фронта. Ставка и Генштаб пришли к ошибочному выводу,

что наиболее крупную группировку непри­ятель сосредотачивает перед войсками К. К. Рокоссовского, поэтому ему были выделе­ны значительно большие силы и средства (особенно артиллерии), чем Н. Ф. Ватутину. С учетом этого перед Военным советом Во­ронежского фронта встали две серьезные проблемы. Во-первых, каким образом наи­более рационально использовать имеющи­еся средства, чтобы не допустить глубокого вклинивания врага в первые несколько су­ток наступления, когда его ударная группи­ровка будет наиболее сильной. Во-вторых, как снизить пробивную мощь танковых соединений, действуя не только путем огневого поражения, но и заставив немецкое командование распылять силы танковых клиньев по всему фронту, а не концентри­руя их на острие главного удара.

Анализ архивных документов свидетель­ствует, что принципиальная схема блокиро­вания 4-й танковой армии генерал-полков­ника Г. Гота, которая должна была нанести удар от Белгорода на Курск и армейской группы «Кемпф», получившей задачу дви­гаться от Белгорода через Корочу на Скородное, выглядела следующим образом. Для Манштейна было крайне важно, чтобы с первых дней обе группировки двигались с одной скоростью и единым фронтом. Это осложнило бы маневр советской сто­роне, позволило бы наступающим эконо­мить силы и тем самым создавало условия не только для быстрого преодоления обо­роны, но и расширения коридора прорыва. Советским войскам было крайне важно, как можно дольше удерживать 4-ю танковую армию на главной полосе армии Чистякова, выбивая в первую очередь бронетехнику.

Предвидя это, Ватутин предполагал пере­дать 6-й гвардейской армии значительно больше артиллерии и других противотан­ковых средств, чем другим армиям первого эшелона, а полосу максимально усилить инженерными заграждениями, создав образец современного полевого укрепления с уче­том боевого опыта и передовых разработок.

Учитывая, что первый удар будет силь­ным и существует вероятность прорыва, было решено уже на второй, максимум на третий день операции выдвинуть на вто­рую полосу 6-й гвардейской армии войска 1-й танковой армии. Трем ее танковым и механизированным корпусам предстоя­ло укрепить оборону в излучине реки Пена и «бронированным щитом» перекрыть «коридор» между реками Пена и Липо­вый Донец (по линии: Сырцево — Изотово — Яковлево — Большие Маячки), через который немцы должны были двинуть­ся от Белгорода на север (к Обояни) или на северо-восток (к Прохоровке).

Вместе с тем командующему 40-й армией генерал-лейтенанту К. С. Москаленко по­ручалось разработать несколько контруда­ров на своем левом фланге в направлении полосы 6-й гвардейской армии. Предпо­лагалось, что если танковые дивизии Гота прорвут оборону ее первого эшелона, то соединения Москаленко, ударив по левому крылу 4-й танковой армии, должны оття­нуть часть ее сил на себя и совместно с 1-й танковой армией сковать их. Именно с этой целью командарму были переданы значи­тельные силы артиллерии и танков. По их численности 40-я армия была на третьем месте среди шести армий фронта.

Кроме того, в случае обострения обста­новки, одновременно с 40-й армией в кон­трудар по правому крылу 4-й танковой армии (но уже со второго эшелона) пред­стояло перейти 69-й армии генерал-лейтенанта В. Д. Крюченкина. Таким образом, Н. Ф. Ватутин рассчитывал, что 6—7 июля 1943 г. ударный клин группы армий «Юг» на обоянском направлении будет останов­лен «бронированным щитом» 1-й танко­вой армии, а его фланги попадут в мощ­ные «клещи» 40-й и 69-й армий. При этом неприятель будет вынужден по-прежнему вести тяжелые бои и с дивизиями 6-й гвар­дейской армии.

Советское командование не имело точ­ных данных о силах, которые Манштейн планирует привлечь для нанесения главно­го удара, потому опасность прорыва даже через «огненный коридор» четырех армий существовала. Чтобы снизить ее, было не­обходимо надежно заблокировать группи­ровку, действующую перед 7-й гвардейской армией (армейская группа «Кемпф», Корочанское направление). В этом случае, об­ладая даже очень значительными силами, противник не смог бы прорвать оборону фронта на всю глубину. На такой предпо­лагаемый ход событий могли повлиять два основных фактора: потери в ходе преодо­ления полосы 6-й гвардейской армии и не­обходимость выделения существенных сил для прикрытия флангов 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф», растягивающихся при продвижения вперед.

Однако эти условия могли оказать реша­ющее влияние лишь в том случае, если нем­цы после прорыва не бросят в бой мощные резервы. На этот случай большие резервы готовились и Красной армией. В апреле за стыком Центрального и Воронежского фронтов начал формироваться Степной военный округ. Этот вариант (если с под­ходом резервов группы армий «Юг» груп­пировка Кемпфа не будет заблокирована) рассматривался Москвой очень подробно и считался худшим. Распыление стратеги­ческих резервов (Степной фронт) постави­ло бы под вопрос запланированное осво­бождение Украины в 1943 г. Поэтому было крайне важно не допустить объединения группировок Гота и Кемпфа, развести их уже с первых дней операции и заставить немецкое командование тратить силы на прикрытие не двух флангов (в случае еди­ного клина), а четырех.

Следовательно, надежная оборона Корочанского направления имела не меньшее значение для успеха операции, чем отра­жение удара на Обояньском направлении. Н. Ф. Ватутин считал, что эту задачу необ­ходимо решать следующим образом.

Во-первых, надежно укрепить рубеж 7-й гвардейской армии по всему фронту, что­бы ни в коем случае не допустить движе­ния немцев через ее полосу с той же ско­ростью, с которой будет прорываться 4-я танковая армия. Местность для обороны у Белгорода была более благоприятной, чем у обоянского шоссе. Гвардейцы око­пались на левом (восточном) берегу реки Северский Донец, а немцы на правом. Река существенно усиливала позиции наших войск. И лишь в одном месте — в райо­не Старого города противоборствующие стороны имели непосредственное сопри­косновение. Армия Шумилова получила значительные силы бронетехники для непосредственной поддержки пехоты — 256 танков и САУ С началом боев было за­планировано выдвижение в ее полосу из фронтового резерва и 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса (227 тан­ков). В общей сложности это составляло около 75 % от боевого состава 1-й танко­вой армии. Задачу по удержанию группы Кемпфа планировалось решить не только силами 7-й гвардейской армии, но и при содействии 69-й армии (или фронтовыми резервами с ее позиций).

Подразделение 7-й гвардейской армии обо­рудует огневые позиции. Слева на переднем плане 120-мм минометы.

Во-вторых, командующий решил соз­дать непреодолимое препятствие на сты­ке 6-й гвардейской и 7-й гвардейской ар­мий. Удар по смежным флангам — самый распространенный и эффективный при­ем прорыва при наступлении. Н. Ф. Ва­тутин же решил использовать его в ходе обороны. Он учел, что за передним краем дивизий первой линии армий Чистякова и Шумилова располагалось трудно про­ходимое заболоченное место — слияние рек Северского и Липового Донца. Имен­но здесь генерал определил стык армий и, кроме того, планировал укрепить этот уча­сток (Ерик — Черная Поляна — Старый го­род — ИТК) большим числом артиллерии.

Несколько опережая события, заметим, что к концу июня 1943 г. в двух стрелковых ди­визиях, удерживавших стык этих армий (375-я и 81-я гвардейская), была создана плотность 19—23 орудийных ствола на по­гонный километр. Столь высокого показа­теля больше не было ни на одном участке фронта. В то же время между поймами рек была сосредоточена 69-я армия для при­крытия все того же стыка армий. В резуль­тате естественное препятствие — междуре­чье Северского и Липового Донца, которое выглядело как клин, направленный остри­ем к переднему краю обороны 6-й гвардей­ской и 7-й гвардейской армий, усилиями их войск должно было превратиться в кли­нообразный укрепленный узел сопротив­ления (а перед его острием готовили раз­вернуть многочисленную артгруппировку 375-й и 81-й гвардейской стрелковой дивизии). Следовательно, если войска Гота и Кемпфа не преодолевали рубеж 375-й и 81-й гвардейской стрелковой дивизии, они были бы вынуждены обойти его. Так единый фронт наступления группы армий «Юг» раскалывался на два самостоятель­ных направления, а правый фланг 4-й тан­ковой армии и левый — армейская группа «Кемпф», попадали бы под удар 69-й армии.

Участок тыловой полосы обороны в районе Прохоровки

Армия В. Д. Крюченкина должна была сыграть и еще одну важную роль. Если за­мысел удалось бы реализовать, то после того как войска группы армий «Юг» ис­черпают свой наступательный потенциал, именно в междуречье Донца предполага­лось сосредоточить ударную группировку Степного фронта с задачей: ударом под ос­нование клина 4-й танковой армии отсечь ее дивизии, действующие на обоянском направлении, и разгромить их. После чего обоим фронтам, Воронежскому и Степно­му, предстояло перейти в контрнаступле­ние через Белгород на Харьков.

Но проблема заключалась в том, что 69-я армия была самым слабым объединением Воронежского фронта. Даже к моменту на­чала Курской битвы в ней не было завер­шено переформирование и пополнение соединений. Учитывая это, руководство фронтом еще в конце апреля приказало генерал-лейтенанту С. Г. Горячеву, коман­диру резервного 35-го гвардейского стрел­кового корпуса, наладить взаимодействие со штабом Крюченкина, чтобы его войска в любой момент могли включиться в со­став этой армии. Позиции корпуса распо­лагались в 15—25 км за полосой 69-й армии и составляли ее второй эшелон.

Корпус Горячева имел три стрелковые дивизии. Хотя они и были сформированы только в апреле 1943 г., но к началу боев их численность довели до полного штата. Н. Ф. Ватутин сделал все от него зависящее

для усиления армии и потому рассчитывал, что, приняв на себя первый удар неприяте­ля, 6-я гвардейская и 7-я гвардейская армии во взаимодействии с 1-й танковой арми­ей нанесут противнику серьезные потери. Тогда войска 69-й армии столкнутся уже с обескровленными и измотанными враже­скими соединениями. Поэтому они будут вполне способны выполнить возложенные на них задачи: стать сильным заслоном на стыке 6-й гвардейской и 7-й гвардейской армий и фланговым тараном в случае про­рыва их флангового прикрытия. Однако эта часть плана командующего фронтом оказа­лась наиболее слабо просчитана. Надежды на стойкость войск Крюченкина и Горячева оказались завышены, а командный состав их дивизий, назначенный на свои должно­сти в основном весной 1943 г., оказался не в состоянии не только выполнить боевые задачи, но в ряде случаев даже исполнять свои элементарные обязанности.

А теперь рассмотрим соотношение сил в полосе обороны Воронежского фронта и на направлении главного удара группы армий «Юг». В советской историографии был проведен анализ лишь общей чис­ленности сил и средств, привлекавшихся обеими сторонами для проведения Кур­ской битвы. Однако введенные в научный оборот в конце 1990-х гг. новые источни­ки, в первую очередь о численности войск Манштейна, свидетельствуют, что цифры советских ученых были не совсем точны.

К примеру, ранее для вычислений ис­пользовалась численность не только всей 9-й армии, но и всей 2-й танковой армии, хотя последняя в реализации плана «Ци­тадель» всеми своими соединениями не участвовала. В результате увеличение сил вермахта составляло около 120 тысяч чело­век. Кроме того, в научных публикациях допускалось заметное завышение цифры боевого состав Воронежского фронта в лю­дях (в отдельных публикациях более чем на 48 тысяч человек) и занижение общей численности бронетехники обоих фрон­тов (более чем на 200 единиц). О причинах этого рассказал один из ведущих советских специалистов по Курской битве, кандидат исторических наук полковник Г. А. Колту­нов. Он утверждал, что отсутствие доступа к немецким документам, хранившимся в за­рубежных архивах, не давало возможности нашим ученым провести реальную оценку соотношения сил перед началом битвы как на стратегическом уровне (фронты — груп­пы армий), так и на отдельных участках фронтов Курского выступа. А проблема не­точных данных по советским войскам была связана с тем, что база оперативных доку­ментов войск, участвовавших в битве, не была сформирована. Поэтому исследова­ния проводились в основном по отчетным документам фронтов, поступавших в Ген­штаб после операции, из-за чего в научных публикациях допускались ошибки.

Обратимся к данным, которые удалось обнаружить в ЦАМО РФ в недавнее вре­мя. Итак, на 5 июля 1943 г. Воронежский фронт имел в строевых частях (боевой со­став) 417 451 человек, в том числе 373 396 красноармейцев и младших командиров. Войска получили 4281 противотанковых и полевых орудий, 426 зениток, 6437 мино­метов, 12 933 ПТР и 1853 танка.

Учитывая, что группа армий «Юг» дей­ствовала не только против Воронежско­го, но и против Юго-Западного и Юж­ного фронтов, приведем цифры лишь по 4-й танковой армии и армейской группе «Кемпф», которые были сосредоточены главными силами перед фронтом Ватути­на. К началу июля оба объединения имели 349 097 человек (в том числе 4-я танковая армия — 223 097), а также 1261 танков (4-« танковая армия — 917), 458 штурмовых орудий (4-я танковая армия — 249), 113- орудий и реактивных минометов (4-я тан­ковая армия — 514 и 177). Точных данных о составе 4-й танковой армии обнаружить не удалось, но если для вычисления ис­пользовать соотношение общей числен­ности личного состава, стоявшего на до­вольствии во 2-м танковом корпусе СС и его боевого состава (47 и 53 % соответ­ственно), то в боевых частях 4-й танковой армии должно было состоять примерно 118 241 человек. Это были значительные силы. В распоряжении Гота и Кемпфа находилось 52,5 % танков и 44,2 % штур­мовых орудий, числившихся в соедине­ниях вермахта всего Восточного фронта на 30 июня 1943 г.

Обоянское направление прикрывали в первом эшелоне — 40-я и 6-я гвардейская армии, во втором — 1-я танковая армия. 69-я армия и подвижной резерв командую­щего фронтом — 2-й гвардейский танковый корпус и 5-й гвардейский танковый корпус В их боевых частях находилось 239 378 человек, 6099 орудий и минометов и 1204 танка. Следовательно, на этих направле­ниях РККА всего имела: личного состава (в боевых частях) в 2 раза больше, чем про­тивник, танков — в 1,3 раза, орудий поле­вой артиллерии и ПТО (без PC) — в 8,8 раза. Примерно такая же ситуация складывалась и на корочанском направлении.

Первые ощутимые результаты замысел Н. Ф. Ватутина принес уже в начале немецкого наступления под Курском. Благодаря обдуманному и хорошо адаптированному плану обороны с первого дня операции «Цитадель» войска 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф», как и пред­полагало советское командование, не смог­ли сохранить единый фронт наступления, а начали двигаться по двум расходящимся направлениям. Между их смежными флан­гами образовался большой выступ — мощ­ный рубеж 69-й армии. К исходу пятого дня боев общие потери бронетехники группы армий «Юг» достигли 66 % (самый высокий показатель за весь период операции «Цита­дель»), а армии Гота и Кемпфа оказались на­дежно скованы на второй армейской полосе обороны. Именно это заставило Манштейна 9 июля менять планы и сосредотачивать ос­новные усилия на решении не оперативной, а лишь тактической задачи — ликвидации угрозы флангам 4-й танковой армии. После этого трудно согласиться с теми исследо­вателями, которые, не вникая в суть плана обороны Воронежского фронта, повторя­ют строки из книги Манштейна о слабости и некомпетентности нашего руководства.

Еще одна немаловажная деталь. При­няв на себя удар более мощной вражеской группировки, чем войска генерала армии К. К. Рокоссовского, Воронежский фронт более трех суток обходился собственными силами. И только 8 июля в 14.00 было броше­но в бой первое крупное соединение, пере­данное Ставкой ВГК — 2-й танковый корпус, а 10-й танковый корпус перешел к активным действиям лишь во второй половине дня 9 июля. Подошедший со Степного фронта 13 июля в район Корочи 1-й механизирован­ный корпус основными силами в оборони­тельных боях участия не принимал. Что же касается двух гвардейских армий, о которых часто упоминают критики Н. Ф. Ватутина, то они непосредственно вступили в бой в по­лосе фронта: 5-я гвардейская армия лишь на рассвете 11 июля, а 5-я гвардейская танко­вая армия — утром 12 июля.

Таким образом, в наиболее тяжелый мо­мент, когда противник вел наступление свежими соединениями, Н. Ф. Ватутин су­мел удержать ситуацию под контролем без привлечения стратегических резервов, с большим мастерством используя все осо­бенности оборонительных полос и искус­но маневрируя силами и средствами. Увы, но и они имели не безграничный запас прочности, ведь сражаться приходилось не просто с противником, а с лучшей армией Европы.

В.Н. ЗАМУЛИН,

кандидат исторических наук

Редакция сайта благодарит Валерия Николаевича Замулина за предоставленный материал.