Летопись Белогорья

К.С. Дроздов

Трудно писать о начале войны, о том «суровом 41-м», в котором Красной Армии были нанесены тяжелейшие поражения на всем советско-германском фронте, когда под ударами вермахта она вынуждена была отступать до стен Москвы, неся огромные людские потери.

Надо признать бесспорным тот факт, что мы еще очень мало знаем о том, что в действительности происходило осенью 1941 года на Белгородчине, особенно в критические дни октября- месяца, когда немецкие войска оккупировали Грайворон, Борисовку, Белгород, Гостищево, Прохоровку и другие райцентры и готовы были захватить восточные районы нынешней Белгородчины. Безусловно, о начальном периоде войны на Белгородчине уже писали давно и много и краеведы, и историки. Однако, следует отметить, что и в научных статьях, и в сборниках документов отражены, как правило, события первых двух месяцев войны, в лучшем случае по сентябрь 1941 года. Что же происходило у нас в крае в октябре-ноябре 1941 года, остается загадкой до сего времени.

Мы многое уже знаем о ходе мобилизации в первые дни Великой Отечественной войны, о патриотическом и трудовом подъеме колхозников, рабочих и служащих, достаточно подробно в литературе освещены сбор денежных средств в фонд обороны, индивидуальных подарков и теплых вещей для бойцов и командиров Красной Армии, мобилизации гражданского населения на строительство оборонительных рубежей, помощь госпиталям. Все это было. Более того, самопожертвование и беззаветный труд наших земляков в тылу в первые тяжелые месяцы 1941 года, как и миллионов людей всего Советского Союза, во многом предопределили и военные успехи Красной Армии на фронте, в первую очередь, разгром немецких дивизий под Москвой. Но это только одна правда. А ведь была и другая правда, горькая… Правда, рожденная в отступлении, поражениях, оставлении родных городов, о которой тоже нужно знать, о которой тоже нужно писать. Автор данной статьи предлагает читателю вновь вернуться в тяжелые дни октября-ноября 1941 года, когда советские войска вынуждены были оставлять на Белгородчине один населенный пункт за другим, чтобы стянуть как можно больше сил под Москву, где решалась судьба всей страны. В какой угрожающий ситуации оказалось тогда население Белгородчины, как и чем жили тогда наши земляки, об этом наш рассказ.

…Итак, шел четвертый месяц войны, а фронт уже переместился к границам Курской и Воронежской областей. В ночь на 24 октября подразделения 1-й отдельной танковой бригады полковника А. М. Хасина после двухдневных упорных боев оставили город Белгород и, прикрывая тылы 21-й армии, уходили на восток и северо-восток в сторону Корочи и Старого Оскола. Уже несколько суток подряд, не переставая, лил дождь, дороги превратились в непроходимое месиво из густой грязи, реки вышли из берегов, у снесенных ими мостов образовались огромные пробки: все дороги были забиты складами, ремонтными базами, госпиталями. А враг наседал.

За несколько дней до сдачи Белгорода, 19 октября, эвакуировали Грайворон. Холодным октябрьским утром с сахарного завода «Большевик» были вывезены динамо- машины, а насосы, котлы, особо ценные детали оборудования из цветного металла пришлось взорвать на месте. Еще 19 октября по приказу райкома партии на пункте «Заготзерна» сожгли вместе со складами 2600 тонн хлеба. Того самого хлеба, на уборку которого совсем недавно было мобилизовано все трудоспособное население района. В тот же день сожгли и 450 тонн заготовленного сена. Весь имевшийся в наличии в колхозах района намолоченный хлеб раздавался колхозникам на трудодни. Скирды и копны не обмолоченного хлеба также раздавали колхозникам, в среднем, по одному убранному гектару на двор. Все, что оставалось на колхозных полях, было сожжено. За исключением Почаевского и Дунайского сельсоветов, которые неожиданно были заняты немцами. Банк, сберкасса, почта со всеми ценностями были эвакуированы из Грайворона вглубь страны. Автомашины и запчасти к ним, а также типографию районной газеты успели передать воинским частям. Как-то незаметно город погрузился в ночную темноту, но всю ночь его освещали яркие огненные всполохи, а порывы холодного осеннего ветра разносили копоть и запах гари. Это горела нефтебаза и 20 тонн дизельного топлива, которые накануне были уничтожены по приказу Грайворонского райкома. При эвакуации колхозникам раздали бесплатно 86 голов крупного рогатого скота, 36 голов овец, до 1000 голов живой птицы — все, что не успели вывезти в восточные районы области (в Волоконовку) или передать воинским частям, которые поспешно уходили из Грайворона.

В это же время части Красной Армии, отступавшие через территорию Валуйского района, оставили брошенными 141 автомашину и трактор. 26 октября на собрании Валуйского районного партийного актива выступил начальник гарнизона Валуек полковник Кретов. От имени Военного Совета Юго- Западного фронта он дал указание членам райкома партии в связи с приближением немецких войск немедленно начать эвакуацию госбанка: «Товарищи, хлеб и другие ценности необходимо раздать населению бесплатно, если не будут брать за деньги. Вывезти все это уже невозможно». Вечером на железнодорожной станции уже стоял литерный вагон, куда всю ночь и весь следующий день служащие госбанка вывозили на подводах ценности и имущество. Слухи об эвакуации и предстоящей сдаче Валуек немцу тут же разнеслись по всему городу и району. На птицекомбинате продажа и реализация продуктов не производилась — красноармейцами было устроено настоящее мародерство. Группа бойцов ворвалась во двор холодильника и начала тащить живую птицу, вскоре к ним присоединилась группа из гражданских лиц. Точно так же была растащена мука на элеваторе, из государственных складов тянули все, что попадется под руку: зерно, уголь, дрова и т.п.

В связи с предполагавшейся эвакуацией Валуйского района только в двух птицесовхозах было бесплатно роздано населению 13300 голов живой птицы. В два часа дня 28 октября Валуйский райком партии получил приказ от штаба Юго-Западного фронта о прекращении продажи и раздачи зерна, продуктов питания и материальных ценностей. Враг был остановлен на подступах к району, в 50 километрах от райцентра. Но в условиях частичной эвакуации госучреждений и предприятий, паники, охватившей горожан и колхозников, мародерство не прекратилось. Более того, в районе появилась банда, которая стала уничтожать партийно-советской актив. В середине ноября два комсомольца и участковый милиционер пропали без вести, участвуя в облаве на эту банду, а 20 ноября был убит секретарь партийной организации колхоза «Красный Октябрь».

В начале ноября в городе из-за несвоевременной доставки на хлебозавод и в торгующие организации муки со складов стали наблюдаться случаи срыва в снабжении граждан города Валуек хлебом и мукой.

Эвакуация порождала растерянность и неопределенность. В конце октября в Новом Осколе в результате злоупотреблений со стороны отдельных работников птицекомбината произошло растаскивание госимущества и продуктов, лишь одного сырья было растащено больше, чем на 26000 рублей. Причем инициаторами этого явились исполняющий обязанности директора и бухгалтер.

В это же время в Уразовском районе началось массовое дезертирство, главным образом, при отправке мобилизованных из райвоенкомата на пункт формирования. Органы НКВД и милиция не принимали достаточных мер для выявления дезертиров и привлечения их к ответственности по законам военного времени. Аналогичная ситуация в конце октября сложилась и в Новооскольском районе. В это время было выявлено 388 человек, уклонившихся от явки по мобилизации в РККА и дезертировавших из колонн, отправленных райвоенкоматом на пункты формирования, из которых 30 человек были преданы суду военного трибунала.

В Буденновском районе в связи с тем, что он оказался в прифронтовом положении, начались грабежи. Так, в колхозах Веселовского сельсовета неизвестные лица сожгли 10 скирд необмолоченного хлеба, а в колхозе «Завет Ильича» Ново- Хуторского сельсовета группа лиц взломала замки в колхозной кладовой и расхитила имущество (сбруи, шерсть, мед) на 24000 рублей. Кроме того, в этом же колхозе было сожжено два скирда необмолоченного хлеба. В Буденновском, Стрелецком, Засосненском, Землянском и Ново-Хуторском сельсоветах «кулацкие преступные элементы и отсталая часть колхозников» занялись хищением колхозного и государственного скота из проходящих через район эвакуированных гуртов.8

Также были отмечены факты мародерства со стороны отдельных воинских частей, расположенных в районе. Например, в колхозе им. Сталина Засосненского сельсовета из мастерской по выделке кожсырья без ведома местных властей красноармейцы забрали овчины, один центнер шерсти и выбросили оборудование. В школах и общественных зданиях, где временно расположились воинские части, красноармейцы самовольно уничтожали и сжигали шкафы, школьные парты, классные доски и другое имущество. Бюро Буденновского РК ВКП (б) на одном из своих заседаний потребовало от судебно­следственных органов обеспечить революционный порядок и государственную безопасность в районе, вылавливать и беспощадно уничтожать шпионов, диверсантов, дезертиров, распространителей провокационных слухов, мародеров, расхитителей социалистической собственности, спекулянтов, паникеров и других врагов советской власти.

5 ноября 1941 года руководство Уколовского района принимает решение о разработке мероприятий по подготовке к уничтожению хозяйственных объектов и материальных ценностей МТС, совхозов и колхозов. А тем временем отдельные воинские части, отступающие через район, самочинно забирают в колхозах скот, фураж, зерно. Многие красноармейцы, дезертировавшие из своих воинских частей, скрываются в лесах на территории района.

К началу ноября 1941 года не менее тяжелая обстановка сложилась и в Ровеньском районе. В колхозе им. Ленина растащены повозки, сани, бороны, в колхозе «Комсомолец» — сани и ярма, в колхозе «Новый путь» — кузнечная мастерская. По мере приближения линии фронта к территории Ровеньского района начинается раздача скота, птицы, пчелосемей колхозникам на трудодни, вместо того, чтобы организовать ее сдачу государству в счет выполнения обязательств за 1941 год или сдать ее авансом в счет поставок за 1942 год. При эвакуации Ровеньской МТС все материальные ценности и хозяйственные постройки были брошены на произвол судьбы. В результате гараж для сельскохозяйственных машин, навес на нефтескладе были полностью разрушены и сожжены мародерами. Во многих жилых домах были вынуты рамы, двери, печные плиты, было разворовано большое количество оставшихся запчастей. Даже несмотря на то, что Ровеньская МТС успела эвакуироваться только на 100-110 км, в пути следования были брошены 8 тракторов, роздано и брошено 20 из 28 комбайновых моторов, один большой токарный и два сверлильных станка. Воинским частям по частным распискам, без нарядов райвоенкомата было отдано 5 тракторов и 3 тонны горючего.

Даже в середине декабря 1941 года в Ровеньском районе не было изжито эвакуационное настроение, имелись случаи, когда отдельные председатели колхозов допускали разбазаривание и расхищение колхозного имущества, кормов и продуктов питания.

В конце апреля 1942 года, спустя почти полгода после описываемых событий, на заседании бюро Уколовского райкома партии был рассмотрен вопрос о борьбе с преступностью в районе. При этом было отмечено: «Особенно слабо проявили себя органы прокуратуры, суда и милиции в период эвакуации, т.е. в самый напряженный момент в жизни района в октябре- декабре 1941 года. Ослабив свою работу по проведению в жизнь законов советского государства, карательные органы района по существу почти прекратили борьбу с мародерами, расхитителями социалистической собственности и спекулянтами». Тогда же в колхозах «Память Ленина», им. Какоткина и других растаскивали колхозное имущество и расхищали государственный лес.

…Наступила зима 1941 года, а вместе с ней началось и долгожданное контрнаступление Красной Армии под Москвой, закончившееся сокрушительным разгромом немецких дивизий. Москва осталась за нами, советский народ выстоял, выдержав все испытания, посланные ему в первый, самый тяжелый год Великой Отечественной войны. Вскоре радостные вести о победе под Москвой стали известны и на Белгородчине. К тому времени здесь окончательно стабилизировалась линия фронта, враг так и не смог оккупировать восточные районы Белгородчины. Декабрьский снег покрыл многострадальную землю, до весны укрыв от людских глаз брошенную на полях технику, разоренные и разграбленные склады, госхранилища, пустые элеваторы — последствия эвакуации, которую пришлось пережить населению нашего края в те ужасные дни октября- ноября 1941 года. Хотя восточные районы Белгородчины оставались прифронтовыми, жизнь снова стала входить в привычное русло. Конечно, это не была, да и не могла быть мирная жизнь, однако, вплоть до июля 1942 года, до летнего наступления немецких войск на Воронеж и Сталинград, трудящиеся этих районов оставались свободными людьми и продолжали помогать Красной Армии и фронту. Они собирали деньги, теплые вещи, продукты питания, небольшие коллективы промартелей выпускали сани, котелки, ложки, мыло, полушубки, валенки, комсомольцы и несоюзная молодежь обучались военному делу, в госпиталях ухаживали за ранеными бойцами и командирами. С ужасом и тревогой колхозники вспоминали страшные дни октябрьской эвакуации, которые им пришлось пережить. Но никто из них тогда еще не знал, что уже в скором будущем и на их землю ступит сапог оккупанта.

К.С. Дроздов

Редакция сайта благодарит Управление по делам архивов Белгородской области за предоставленный материал.